– Ну и что? – спросил Виллигут, и сомнение послышалось в его голосе. – Определим мы скрытых евреев, и что дальше?

– Десяток автоматчиков, приданных к группе проверки, решат все вопросы, – ответил Хильшер. – Будем расстреливать тварей прямо на месте, а убирают пусть пленные американцы.

И тут Петр не выдержал. Чувствуя, что совершает глупость, но будучи не в силах себя сдержать, он вскочил и почти закричал:

– Как вы так можете? Они же люди, такие же, как и вы!

Восемь пар глаз обратились на него, и в них разведчик прочел жалость, подобную той, что испытывают к человеку, в силу недостатка образования или умственной отсталости не понимающему очевидных вещей.

– Спокойнее, – сказал Хильшер. – Не стоит кричать. Боюсь, что вы еще находитесь в плену предрассудков, которые евреи вам и навязали. Арийская наука пришла к однозначному выводу, что евреи людьми не являются.

– Да как же так?! – Петр упорно продолжал стоять. Ярость, кипевшая в сердце, не давала сесть. – Они внешне мало чем отличаются от вас, у них такая же красная кровь, те же мышцы и кости! А вы хотите их уничтожать, словно крыс?

– Они… – начал было Хильшер, но его прервал фон Либенфельс:

– Эти твари хуже крыс! Как бы вы отнеслись к крысам, которые выдавали бы себя за людей, занимали их место в городах и деревнях? Издевались бы над людьми, богатели бы за счет их труда?

– Но… – попробовал возразить Петр, но его возглас потонул в громкой речи оппонента:

– Они развращают людей, закрывают для них дорогу к свободе! – орал низенький арман. – Они заперли арийскую расу в темницу расового смешения! Если не уничтожить разумных крыс сейчас, то они заполонят землю, захватят всё жизненное пространство! Поэтому мы видим только один выход – убивать, беспощадно уничтожать недочеловеков, очищая землю для настоящих людей!

– Блестяще сказано, – Хильшер кивнул с одобрением и взглянул на Петра: – Надеюсь, вы всё поняли?

– Вы все сумасшедшие! – проговорил Петр, садясь.

– Боюсь, что дело обстоит как раз наоборот, – мягко проговорил Хильшер. – Некоторая несообразность мышления имеется у вас. Но мы вас не виним! Вы выросли под жестким прессом чуждой арийскому духу философии равенства, и она сильно изуродовала ваш рассудок.

Петр обхватил голову руками, мечтая только об одном – проснуться.

На плечо его легла рука, и голос Виллигута произнес:

– Пойдемте, Петер. Вы, скорее всего, еще не готовы увидеть ослепительный свет истинно арийского взгляда на мир.

Петр встал из-за стола и, пошатываясь словно пьяный, двинулся вслед за Виллигутом, не поднимая глаз. Проплыли внизу ступеньки, затем потянулся коричневый паркет зала с картинами.

На выходе из здания бригаденфюрер мягко сказал:

– Вас проводят в комнату. И постарайтесь всё же принять истинную картину мира. Я понимаю, сделать это трудно. Но хотя бы попробуйте.

Петр промолчал и сам, опережая конвойных, зашагал по знакомому уже пути.

Нижняя Австрия, город Вена,

военный комиссариат Советской армии по Австрии

28 июля 1945 года, 11:50 – 12:21

Бургомистр Вены, Теодор Кернер, выглядел совсем не так, как положено отставному генералу. Сутулый и худощавый, он казался обманчиво мягким и характер, прочнее стального клинка, проявлял редко. Это генерал-лейтенант Благодатов за время совместной с Кернером работы хорошо осознал.

– Рад видеть вас, господин бургомистр, – сказал он, вежливо поклонившись.

– Я вас тоже, товарищ комендант, – не менее любезно отозвался Кернер, хотя лицо его было мрачным.

Встретились они в приемной у маршала Конева, и мрачность бургомистра можно было легко понять. Неизвестно откуда возникли вроде бы окончательно уничтоженные нацисты и осмелились подступить к самым стенам Вены.

– Прошу вас, – сказал секретарь маршала, открывая дверь.

В кабинете Конева пахло кофе, а за распахнутым по случаю зноя окном беззаботно пела какая-то птаха. Сам маршал выглядел усталым, а на лбу его горными грядами застыли морщины.

– Добрый день, товарищи, – сказал он сухо. – Присаживайтесь.

Благодатов опустился на стул, как всегда – на самый краешек. Краем глаза заметил, что и Кернер напряжен, словно струна.

– Докладывайте, товарищ генерал, – Конев бросил выразительный взгляд на Благодатова, и тот понял, что должен говорить откровенно, ничего не скрывая от австрийца. Немецким же генерал-лейтенант владел блестяще, равно как и маршал.

– Слушаюсь, – ответил он на языке Гегеля и Гёте. – Сегодня в восемь ноль пять с направления Линц – Санкт-Пельтен наши части, занимающие позидии в Хадерсдорфе [39] и Тиргартене, были атакованы. Предположительно – бунтовщиками из солдат и офицеров СС. В результате полуторачасового боя противник был отброшен, его попытка прорваться к Вене провалилась.