— Не удастся овладеть кораблём, — говорил Измайлов, — мы его поджечь можем, чтобы погони не было. А сами на шлюпке вернёмся. А они, голубчики, пусть на острове отсиживаются, яйцами питаются. Мы за ними потом казаков пришлём.

— Так! — сказал Паранчин. — Как шлюпка подойдёт к кораблю, мы в неё спустимся, а матросов в воду перекидаем.

— А то и сейчас канат обрубить можно, — предложил Измайлов. — Надо только, чтобы десяток матросов нас поддержали. Идём к ним в каюту, поговорим.

— Смотрите, ребята, — вмешался Зябликов, — не было бы беды.

— Да уж хуже не будет, — огрызнулся Измайлов. — Здесь ли погибать, или в Ледовитом! Смерть одна.

Я не стал больше подслушивать. Всё было ясно. Побежал в каюту, к матросам. Все они спали на своих койках. Только Андреянов шептался с женой. Я подозвал его пальцем.

— Андреянов, — сказал я, — ты ведь знаешь, что Государства Солнца нету?

— Ну да, нету, — ответил матрос. — Беда не велика. И на том спасибо, что с Камчатки выбрались.

— Верно, Андреянов. А вот у нас на корабле завелись заговорщики. Хотят корабль сжечь со всем добром.

— Где они? — испуганно спросил Андреянов и даже рот открыл от удивления.

— В шкиперской каюте.

И тут я всё рассказал Андреянову. Он долго раздумывать не стал.

— Надо будет их там запереть, — шепнул он мне. — Подопрём дверь веслом, а потом на берег знать дадим.

Андреянов живо достал топор и обломок весла. Мы тихо прошли к шкиперской каюте, заговорщики были ещё там. Матрос подпёр дверь и даже топором пристукнул.

— Теперь не выберутся, — подмигнул он мне. — Я здесь постою, а ты иди кому-нибудь из офицеров скажи.

Я побежал в офицерскую каюту и застал там одного старика Батурина. Но и он спал у себя на койке, прямо в сапогах. Ночью стоял на вахте и теперь отдыхал.

Я уже хотел будить его, но тут мой взгляд упал на пол. На полу в беспорядке было навалено офицерское имущество: сапоги, шахматы, трубки, книги. И вот среди книг я увидел знакомый коричневый кирпичик: книгу о Государстве Солнца… Я только теперь вспомнил о ней. Как же это? Государства Солнца нет, а книга о нём имеется. Уж не обманули ли нас офицеры? Решили в Европу плыть и Тапробану утаивают!

Однако раздумывать об этом было некогда. Я схватил книгу и спрятал её в карман. А потом принялся будить Батурина. Батурин вскочил, как только я толкнул его в бок. Узнавши о заговоре, он сделал страшное лицо, схватил пистолет и саблю и бросился в дверь. Я поспешил за ним. У шкиперской каюты уже собрался народ. Шкиперы стучали в дверь и ругались, а Андреянов и Печинин подпирали дверь плечами.

— Выстрелить два раза из пушки! — распорядился Батурин. — Надо, чтоб все на корабль вернулись.

Кто-то побежал стрелять из пушки.

Бах!.. Бах!..

Туча птиц поднялась над островом. Птицы долго летали по небу, потом опять уселись на свои места. Но наша шлюпка не показывалась. Мы выстрелили ещё раз. И только после этого увидели, что шлюпка идёт от берега.

Беспойск поднялся на палубу рассерженный, думал, что мы побеспокоили его зря. Однако когда Батурин рассказал ему, в чём дело, он побледнел и приказал всех вызвать на корабль.

Несколько раз шлюпка и лодка ходили к берегу и обратно. Назад привезли муку, которую замесить даже не успели. Привезли много птичьих яиц. Беспойск велел всем собраться на шканцах.

— Я ваш капитан! — закричал он грозно, как не кричал никогда. — Вы меня сами выбрали. По морским законам сам я могу расправляться с бунтовщиками. Но я не хочу этого. Пусть собрание решит, что мы должны сделать с изменниками, чтобы такие случаи не повторялись.

— Смерть! — сказал Панов.

— В этом нет необходимости, — возразил Беспойск. — Прежде всего мы должны их допросить.

Печальные фигуры Паранчина и двух штурманов предстали перед нами. Паранчин сейчас же покаялся. С рёвом он рассказал, что поехал только из-за Государства Солнца. А раз нет такого государства, то он и ехать никуда из Камчатки не хочет. Штурманы пробовали отрицать свою виновность, но потом сознались. Зябликов бросился перед Беспойском на колени и умолял простить его.

На этом допрос кончился, надо было вынести приговор. Беспойск предложил:

— Высадить их на остров, если они не хотят в Европу плыть!

Все поддержали это предложение. Наказание было не слишком жестоким: остров Аланд лежал близко от Камчатки, и наши преступники в будущем могли вернуться с рыбаками обратно.

В большую шлюпку спустили бочонок сушёной рыбы, полмешка муки, два топора и саблю. Паранчин выл, как сивуч, усаживаясь в шлюпку, но ехать на берег не отказывался. За Паранчиным спустили Лукерью Ивановну. Потом полез Измайлов.