–  Продолжай, продолжай, - ласково растянул Эдду. Он, судя по тому, какое выражение, приняло его лицо, был очень доволен.

–  В подтверждение всего выше сказанного ты получишь некоторые документы, - продолжал Режерон, извлекая из внутреннего кармана своего камзола какие-то листы и протягивая их банкиру.
– Это и есть те самые бумаги, по которым твоя компания приобретает такие большие права.

–  Что же, спасибо. Рад, что наше длительное сотрудничество принесло такие славные плоды. Еще по стаканчику?

–  Пожалуй.

Они чокнулись и выпили.

–  Старина, - весело начал Вирк.
– Дорогой Эдду, я давно хотел попросить тебя рассказать мне о твоих философских открытиях. Ведь ты ученый и твоя книга "Случайное как закономерное" пользуется большим спросом. Что же ты там такого написал: весь Рикан сходит с ума? Я так же слышал, что не будь у тебя твоих миллионов, столь праведно нажитых, не миновать тебе церковного суда и милости бога на костре?

Эдду расплылся в улыбке.

–  Вирк, я рад видеть в тебе не просто партнера и друга, но и ценителя мысли. Я действительно написал эту злополучную книгу. И знаешь, ни сколько об этом не жалею, хотя признаться, мой материализм стоил мне 50000 золотых, которые пришлось пожертвовать храмам, попам и королевским чиновникам. Но теперь многое изменилось вокруг, и я могу тебе кое-что рассказать. Хотя… Пожалуй, я просто немного заинтригую тебя, а книгу ты прочтешь сам. Сделать это просто, зайди в книжную лавку старика Дрежо, это на улице Птицеловов, там ты назовешь свое имя, а он даст тебе экземпляр.

–  Ну же, Эдду, интригуй!

–  Знаешь, ведь не просто писать книги в наше время, а тем более философские. Но я, старый моряк, многое повидал на свете и имею право высказать этому глупому заевшемуся аристократичному миру свое веское слово. Ведь имею? Так вот, мысли мои просты: миром правит случай и закон, он отнюдь не создан богом, а, как пишут древние, был всегда. И все в нем состоит из единых частиц, которые только своей плотностью создают различные вещества, а при определенных температурах и жизнь. Закон и случай постоянно борются - эта борьба и есть наша жизнь. Вот так! Остальное думаю, ты сможешь узнать сам.

–  О, конечно, Эдду. Завтра же я обзаведусь твоей книгой и немедленно прочту ее, - добродушно признался Вирк с таким выражением глаз, что можно было сказать: "Он натолкнулся на подлинное сокровище этой жизни".
– Тем более что там есть специальный раздел, посвященный коммерческим операциям в зеркале философии. Эти главы я обещаю прочесть первыми, - шутливо заявил Режерон.

Эдду улыбнулся, и его доброе хитрое лицо приняло такое выражение, как будто капиталы его компании возросли за эти пять минут как минимум втрое.

Вирк потеребил бородку и красивым движением руки расправил длинные густые волосы. Потом серьезным тоном, вкладывая зерно глубокого смысла в каждое слово, сказал:

–  Ты не просто гениальный финансист, но и умнейший философ своего времени. Я очень уважаю тебя Эдду и восхищаюсь твоим умом.

Толстые губы снова сложились в улыбке. Но это была уже не просто улыбка торжествующей гордости, в ней отразилось и новое чувство - благодарность за честность и прямоту.

–  Если бы я не был материалистом, черта с два бы я поддержал вашу республику и вообще вряд ли стал бы хозяином всего того, что так легко сделает счастливыми моих детей. Мне же деньги приносят только хлопоты. Правда, без них в Рикане нельзя быть философом.

–  Да, - согласился Вирк.

Поленья в камине почти догорели. Комната из яркого вулканического свечения погрузилась в полумрак. Почти прогорели свечи и хозяин, и гость погрузились в легкую вечернюю дрему, которая всегда наступает от сытного обеда и сладкого теплого вина.

Так продолжалось несколько минут, а быть может и несколько часов. Никто не произносил ни слова. Нежно трещали угли, легкий аромат свежего сна, казалось, распространялся в воздухе. Было тихо.

В дверь негромко постучали. Затем послышался робкий женский голос:

–  Господин адмирал?

–  Да, - прозвучал ответ.

–  Это я, Фену, хозяин.

–  Входите и скажите, что случилось, и чего вы тут скребетесь?

Дверь отворилась и со стыдливым видом в комнату вошла женщина лет пятидесяти. Вирк открыл глаза. В плохом освещении нельзя было разобрать ее лица. Она была скромно и опрятно одета.

–  Вы меня искали?
– спросил Вирк.

–  Да господин адмирал, меня прислали ваши люди. Они просили вам напомнить, что пришло время ехать. Я не знаю куда, но они говорят, что, мол, вы сами просили напомнить вам об этом.

–  Хорошо я сейчас приду.

Оставив Эдду дремать в своем кресле, Режерон через десять минут, звеня шпорами и на ходу застегивая камзол, спустился на второй этаж, где, весело щупая служанок, крикливо ужинало восемь его спутников. Радостным гулом они приветствовали своего прославленного командира. В отличие от кабинета канцлера, здесь не было и тени сонливости. Гудели голоса. Звучно жевали рты. Кто-то пел:

–  Качаются воды, плывут облака, И это ребята такая судьба. Рыгать чесноком и яблоки грызть, И по морю этому бурному плыть!