–  А я казал, что пойду к заведующему кафедрой, предъявлю свой ответ и скажу, что ответ на отлично, а экзаменатор ставит мне двойку, а это несправедливо хоть я и не знаю ничего. Так я получил трояк.

Поезд качнулся и тронулся в путь. Москва осталась позади и дом начал свое приближение. Нужно было два дня, чтобы оказать вновь среди друзей. Литвин остался в столице. Мерно стучали колеса, наматывая на свое железо километры дороги. Спускался вечер.

Выборы были проиграны. Результаты оказались еще хуже, чем предсказывал Павел. 12%, только 12% смогла набрать компартия в результате голосования. Стремительно надвинулись тяжелые времена. Прошел пленум ЦК, потом Съезд партии, потом пленум ЦК комсомола. Развязалась жестокая внутрипартийная борьба. Вовлеченным в нее оказался и комсомол. А между тем уже шла новая предвыборная компания, в которой откровенно слабый кандидат от компартии терпел поражение за поражением. Вся страна уже знала, что новым президентом будет прежний президент Типун. Вместо модернистках иллюзий среди комсомольцев начал распространяться взгляд, что партийное руководство действует заодно с режимом.

–  Мы должны что-то делать!
– горячо спорил Датов.

–  Виктор, ты ведь знаешь, какая травля непонятного, но страшного зверя идет в наших газетах. Возможны жестокие чистки, и мы тоже как левые можем попасть под них, - доказывала высокая темноглазая русая девушка в синем свитере.
– Вождь обвинил во всем Вадима Кротова, одну из партийных шишек. Его окрестили «вредителем» и повесили на него всех собак.

–  Он настоящий предатель!
– вмешался Белкин.

–  Женя, хватит. Как ты не понимаешь, Катя, ведь идет компания, и мы должны поддержать нашего кандидата он ведь совсем проваливается.

–  С треском под лед, - заметил Павел.
– Выборы нужно бойкотировать и призывать людей к бойкоту, хотя не уверен, что это вариант. Весь наш веселый акционизм был может и хорош, но времена меняются. Нужна действительная работа с людьми…

–  Лично я во всем поддерживаю нашего вождя, - вновь вставил реплику Белкин.
– И нечего тут к антипартийной деятельности призывать. ЦК и вождь правы: вредителей надо изгнать, дисциплину сделать строже, линию партии еще более патриотичной. Нечего стесняться крестиков на груди: мы великая православная нация.

Павел, с ласковой ненавистью, не моргая, посмотрел на Евгения. Он был готов задушить этого человека. Все напряглись.

–  Ладно, давайте лучше обсудим "детский утренник", - предложила Катя.
– Мне кажется, нужно переделать финал. Нельзя дальше ставить "Красную шапочку", как политическую трагедию. Куда это годится: волк съедает бедную наивную девочку. И главное, какую мораль вы придумали: "Нечего девчонке быть дурой, умных волки не едят".

–  Волк это я, - улыбнулся Павел.

–  Оно и видно, - чеша затылок, заметил Виктор.
– И автор сценария тоже. Прости, у какого Шекспира ты научился так переделывать сказки?

–  А я вообще против подобных постановок в школах. Где скажите тут соблюдение традиций, где? Да и все эти перфоменсы, цирк какой-то. Мы серьезная организация и над нами никто не должен смеяться. Никто!
– Белкин вальяжно развалился в кресле в углу комнаты.
– Мы серьезная организация, - надменно повторил он.

–  Может ты и прав по форме, - неожиданно вмешался Калугин.
– Но, по сути, ты предлагаешь ничего самостоятельно не делать, а нам как воздух нужна свобода от партийных приказов и дурацких линий. Мы хотим ориентироваться на пролетариат - нас пресекают. Сколько ребят в соседнем регионе исключили из партии за поддержку профсоюза в борьбе с «красным» директором, другом партии?

–  Проговорился!
– рявкнул Белкин.
– Никакого пролетариата нет, а партия есть.

–  Жень, ну зачем все эти споры сейчас?
– возмутилась Катя.

–  Как это зачем, как это зачем, - нервно передразнил ее интонацию Белкин.
– Надо же разобраться, а то мы тут совсем забываем о том, что сейчас выборы и мы должны помогать партии. Это главное!

–  Давайте тогда вернемся к выборам, - предложил Виктор.

–  Алексей Хрисовул вчера передал информацию, важную, фактически секретную, о том, что все молодежные левые организации договорились бойкотировать выборы и сейчас нам необходимо провести несколько театрализованных акций направленных на дискредитацию президента.

–  Этого твоего Хрисовула месяц назад с должности сняли, а весь ваш информационный центр разогнали. И правильно сделали, - прервал его Белкин.
– Так что нечего нам всем этим заниматься.

В небольшой комнате, где проходило заседание обкома комсомола, повисла пауза. Павел уже несколько месяцев как перестал доверять Белкину. Но сегодняшний случай был особый, не рассказать того, что он знал, он не мог: этого требовал от него долг революционера. И он продолжил прерванную речь:

–  Я уже подготовил сценарии пяти акций. Мы должны их обсудить и решить когда, где, что и когда будем проводить. И то, что нас пытаются сбить, - он посмотрел на Евгения своим открытым безмятежным взглядом, - не должно тревожить никого.