Но спустя несколько столетий безбедной и счастливой жизни пришла смертельная опасность. Наше солнце стало остывать так быстро, что не успели мы опомниться, как все вокруг замерзло. И тогда перед тысячей ученых встала задача обратить процесс остывания нашего солнца вспять. На это требовались годы экспериментов с атомными взрывами. Возможно, десятки и сотни лет. Было решено, что до окончания работ мы уснем. Ученые построили эту усыпальницу.

Нас закодировали просыпаться при звоне колокольчиков. Все должно было произойти автоматически, ибо в случае успеха эксперимента ученые неминуемо бы погибли. Наверное, им удалось разогреть солнце, иначе лед не растаял бы и колокольчики не зазвенели!

Кэртис Ньютон почувствовал в словах молодого человека торжество и гордость за эту тысячу человек, отправившихся на гаснущее солнце и ценой собственной жизни повернувших вспять процесс остывания. Проснувшиеся искренне верили, что попытка удалась, радовались возвращению к жизни, и в этом заключалась великая трагедия.

– Они не осознают, что произошло, - прошептал Хол Йор.
– Это ведь наши протоновые лучи растопили лед и запустили механизм пробуждения.

– Солнце действительно разогрелось?
– спросил молодой правитель.

Капитан Фьючер замялся.

– Процесс еще не завершен, - уклончиво ответил он.
– Надо бы еще подождать. Лица серых людей погрустнели.

– Значит, Тысяча еще работает?

– Вот вам насмешка судьбы, - проскрипел вдруг Мозг.
– Звероподобные силикатные люди на погасшей звезде, вероятно, и есть потомки героической Тысячи.

– Боги пространства!
– в ужасе пробормотал Хол Йор.
– Великие ученые, сознательно пошедшие на верную смерть, превратились в скотов! А эти люди даже не подозревают…

Кэртис Ньютон как можно мягче сказал:

– Потомки Тысячи до сих пор находятся на поверхности звезды. Думаю, в ближайшее время будет решена и проблема ее разогрева.

Серые люди несколько повеселели.

– Может, нам есть смысл опять погрузиться в сон?
– неуверенно спросил молодой правитель.
– Я знаю, как включить систему усыпления.

– Вначале ответьте на несколько вопросов, - попросил Кэртис Ньютон.
– Во-первых, есть ли на планете запасы металлов? Нам катастрофически нужен тербий.

– В прилегающей пещере полно разных машин и механизмов, - с готовностью ответил молодой правитель.
– Там есть также запасы металлов. Люди из Тысячи оставили все это нам.

Он гостеприимно указал на вход в соседнее помещение, и Кэртис Ньютон кинулся к контейнерам с металлами. В одном из них хранились бесцветные толстые бруски.

– Тербий!
– радостно воскликнул капитан Фьючер.
– Нам хватит!

В соседней пещере молодой правитель произносил речь перед своим народом:

– Мы должны снова уснуть. Время еще не пришло. Но в следующий раз мы точно увидим сияющее солнце и отпразднуем возвращение к жизни.

Серые люди растерянно улеглись на свои каменные пластины. Последним лег молодой правитель. Перед тем как лечь, он нажал на пластину возле последней ступеньки лестницы.

– Вы поможете Тысяче?
– с Тревогой спросил он Кэртиса.

– Обещаю вам, - ни секунды не колеблясь, торжественно ответил капитан Фьючер.

– Заткните уши, - посоветовал молодой правитель.
– А то уснете вместе с нами. Сейчас зазвонят колокольчики.

Мелодичный звон уже долетал до ушей астронавтов. Кэртис и Хол Йор быстро надели шлемы, которые сняли при беседе с молодым лидером. Остальные поспешно последовали их примеру и позатыкали уши.

Кэртис Ньютон и Хол Йор подхватили тяжелый контейнер с тербием и потащили его наверх. Выбравшись на поверхность, они плотно закрыли люк.

– Еще одна трагедия космоса, - мрачно пробормотал Кэртис Ньютон, когда "Комета" взлетела в небо.
– Люди, спящие сотни лет, ждущие, пока их солнце вернется в активную фазу…

– Теперь им уже не суждено проснуться, - пробормотал Мозг.

– Не думаю, - решительно сказал Кэртис.
– Я ведь дал им слово. Если удастся добраться до тайны зарождения, мы сумеем им помочь.

Прилетев на погасшую звезду, друзья тут же приступили к ремонту вибрационного привода. Заодно они заменили поврежденные защитные пластины на корме и отрихтовали погнувшийся корпус.

– Все готово, - сказал Ото на исходе третьего дня работы.
– Когда вылетаем, шеф?