Шрифт:
– Конечно!
– Но вечером…- пригрозил Коля Шутт.- Вечером ты не отделаешься. Готовь настоящий праздник.
Первый угар радости миновал, ребята разошлись по машинам.
Очередной боевой день в полку начался.
Ребята улетели, я отдал распоряжение о приготовлениях к вечеру и ушел с аэродрома.
Мне хотелось побыть одному. В землянке было пусто и тихо, недописанное письмо белело на самодельном, грубо сколоченном столе. Дописать, сообщить сейчас? Или оборвать на том, что написано, отослать, а потом написать еще? Я долго вертел в руках наполовину исписанный листок бумаги. Нет, решил я наконец, сейчас у меня ничего не получится. Потом, может быть, вечером…
День тянулся долго. Голова горела. И только походив, успокоившись, я смог соображать последовательно и собранно. Все награды, какими удостоила меня Родина, я неизменно воспринимал как свой неоплатный долг на будущее. Смогу ли я когда-нибудь оплатить его? И вот сегодня новое свидетельство: мне, сыну простого русского крестьянина, оказана высокая честь. Как жаль, что отец не дожил до этого дня!… И перед моим мысленным взором вновь и вновь возникали суровое лицо деда Афанасия, наш маленький домик в Алма-Ате, где прошло мое детство, мать, брат, сестра…
Вечером я возвратился на аэродром с чувством глубокого душевного покоя. Человек живет и исполняет свои обязанности. Они скромны и велики, эти обязанности. Скромность их в обыденности повседневных человеческих поступков, величие – в исторической грандиозности задач, которые начертал в Октябрьские дни семнадцатого года ленинский гений и которые отстаиваем мы теперь в смертельной схватке с врагом.
ЗАРЯ ПОБЕДЫ
Ясско-Кишиневская операция до сих пор считается одной из самых блестящих побед Советской Армии. В результате окружения и разгрома вражеской группировки наши войска вывели из строя целую группу армий «Южная Украина». Из 25 немецко-фашистских дивизий, попавших под удар, 18 сдались в плен.
Июнь на южном крыле советских войск выдался относительно спокойным. Дивизии и полки пополнялись людьми и техникой. Летный состав был занят учебой: на тактических конференциях, на занятиях в классах изучался опыт только что отгремевших боев.
В последних числах июня стали заметны приготовления к новым крупным наступательным операциям. На штабных картах появились направления предполагаемых ударов: Львов и Сандомир. На фронт помимо пополнений уже действующих соединений стали прибывать из тыловых районов страны вновь сформированные дивизии.
Фронтовые соединения теперь не ощущали какого-либо недостатка в самолетах и были укомплектованы до полной штатной численности.
14 июля более полутора тысяч самолетов почти одновременно поднялись в воздух. Колонну бомбардировщиков вел прославленный мастер ударов по врагу генерал И. С. Полбин.
В результате удара авиации многие огневые точки в системе обороны противника были уничтожены. Наземные войска получили возможность развивать наступление.
Командир штурмового корпуса генерал В. Г. Рязанов все время находился на командном пункте генерала П. С. Рыбалко. Он хорошо видел колонны наших танков, двигавшиеся на запад, и засекал огневые точки противника, которые обстреливали боевые порядки наших войск. По радио генерал Рязанов вызывал с аэродромов группы штурмовиков и ставил им конкретные задачи.
Наступление развивалось стремительно.
Прикрывая танкистов, зорко несли боевое дежурство в воздухе истребительные эскадрильи. Как всегда, мастерски сражались с врагом дважды Герой Советского Союза полковник А. И. Покрышкин и капитан Г. А. Речкалов. Покрышкин в этих боях командовал 9-й гвардейской истребительной дивизией.
Высокое мужество проявил старший лейтенант М. П. Девятаев. В районе Горохова он был вынужден покинуть горящий самолет и выбросился с парашютом. Тяжело раненный советский летчик попал в плен. Фашисты подвергли его жесточайшим пыткам. Но Михаил Девятаев стойко вел себя на допросах и не выдал гитлеровцам военных секретов.
К 18 июля вражеская оборона была прорвана на обоих главных направлениях. Поддержанные авиацией, танковые соединения устремились вперед.
Интересны показания одного из пленных немецких офицеров. «Большой ущерб,- заявил он на допросе,- причиняла нам русская авиация. Бомбардировщики и штурмовики бомбят в течение всего дня непрерывными волнами. Зная, что русская авиация активно действует на центральном участке фронта, в Белоруссии, мы никак не могли предполагать, что против нас будет введено в действие такое большое количество самолетов. Бомбили нас беспрерывно, не давая возможности поднять головы…».
27 июля Львов был освобожден.
Пока шли бои за Львов, армии правого крыла фронта неудержимо развивали наступление. При поддержке авиации они форсировали Сан, затем с ходу преодолели Вислу и в районе Сандомира захватили плацдарм на западном берегу.
Бои на Сандомирском плацдарме во многом напоминали форсирование Днепра. Так же, как и там, авиация прикрыла переправы через реку, и наши наземные части вырвались на оперативный простор за Вислу.
На польской земле в руки советских войск попали фашистские засекреченные предприятия. В первую очередь авиационные заводы. Гитлеровцы весьма искусно замаскировали их в глухом лесу. Стремительность наступления наших войск помешала гитлеровцам взорвать их. В некоторых цехах тотчас были оборудованы ремонтные базы, и вскоре поврежденные в боях советские самолеты стали быстро возвращаться в строй.