– Какое там суеверный! Но вот что-то тут…- Федор постучал себе по груди,- тут что-то побаливает.

Я внимательно посмотрел на осунувшееся лицо командира.

– А может, тебе просто отдохнуть надо? Ведь замотались. Давай-ка отдохни сегодня. День вроде будет спокойный, мы тут сами…

И я уговорил Телегина поехать в деревню, помыться в бане, выспаться и не думать о полковых делах. Федор уехал.

– Если что – пошлешь за мной,- наказал он напоследок.

У меня стало спокойней на душе. Командиру полка на самом деле следовало давно уж отдохнуть. За последние дни он не знал ни минуты покоя. При любом мало-мальски ответственном задании Федор обязательно вылетал сам. Он был, пожалуй, самым опытным из «стариков».

Жизнь на аэродроме шла своим чередом. Летчики получали задания, улетали, возвращались и докладывали мне о сделанном.

День так и закончился бы без происшествий, если бы неожиданно не позвонил командир дивизии генерал Баранчук. Он спрашивал Телегина. Я кое-как объяснил его отсутствие и выразил живейшую готовность выполнить задание.

– Нет, нет,- ответил генерал.- Нужен сам Телегин.

Сейчас я к вам выезжаю.

«Не придется Федору отдохнуть»,- подумал я.

Все еще надеясь сберечь отдых командира полка, я встретил генерала.

– Где Телегин?- едва поздоровавшись, спросил он.

Дальше скрывать его отсутствие не было возможности.

Выслушав меня, генерал сокрушенно покачал головой.

– Плохо дело. Но все равно – садись, поехали,- и генерал направился к своей машине.

Я сел впереди, рядом с шофером, и стал показывать дорогу.

– Устал Федор?- спросил со своего места генерал.

– И устал, и… вымотался.

– Ничего не сделаешь,- снова как-то загадочно проговорил генерал, глядя на недалекую рощицу, разбитую артиллерийским огнем: торчали лишь сломанные, расщепленные пеньки.

Спрашивать, что за срочная надобность в командире полка, было неудобно, хотя вопрос так и вертелся у меня на языке. Но я знал, что генерал по пустякам не стал бы его беспокоить. Сам боевой летчик, он прекрасно понимал, насколько устает в боях человек и как иногда важна для него коротенькая передышка.

Показалась околица деревни, мы влетели в улицу. Я подсказывал шоферу: «Направо… Налево…».

– Стоп. Вот здесь!- и мы вышли из машины.

Федор только что помылся в бане и находился в самом благодушном настроении.

– Едем!- коротко приказал командир дивизии.

Вскочив с кровати, Федор засуетился. Благодушие его как рукой сняло. Через минуту он был готов.

– Сюда,- предложил ему генерал, пропуская впереди себя в машину.

С Федором мы успели только переглянуться, но я постарался дать ему понять, что командир дивизии в настроении и нисколько не сердит, не застав на месте командира полка.

Поехали.

По дороге генерал объяснил, чем вызвана такая необходимость. Оказалось, корпус «петляковых» под командованием самого И. С. Полбина идет на бомбежку и нам нужно не только прикрыть их, но и постараться заранее блокировать вражеские аэродромы. Задание ответственное, связанное с чем-то таким, о чем не знал и сам генерал.

– В общем, сам понимаешь,- заключил он, будто извиняясь за вынужденное беспокойство.

День выдался серенький, облачный – самый неприятный для летчиков. Видимость никудышная.

Готовя полк к вылету, Федор распорядился, что полетят сегодня одни «старики».

Мы поднялись и тут же затерялись в облаках. Летать пришлось рассредоточенно, полагаясь в критический момент только на собственные силы и опыт.

С «петляковыми», что шли ниже нас, мы постоянно поддерживали связь. Иногда в редких разрывах облаков становился виден четкий строй бомбардировщиков. Всякий раз я спешил отыскать глазами флагманскую машину. Ее вел сам И. С. Полбин.

– «Колос»… «Колос»…- время от времени раздавался в наушниках глуховатый голос генерала. Ему немедленно отзывался Телегин. Наш истребительный полк прикрытия был подчинен командиру соединения бомбардировщиков.

Настороженные русские голоса перекликались в эфире, как в темном непроходимом лесу. Видимость по-прежнему оставалась отвратительной.

Появилась уверенность, что так вот, под прикрытием облаков, мы беспрепятственно выйдем к намеченному объекту. Однако ближе к цели облачность вдруг стала редеть. Временами мы отчетливо видели друг друга. А вскоре в наушниках раздался твердый командирский голос Телегина,- он заметил вражеские самолеты. Навстречу нам шли «Фокке-Вульф-190».

Теперь пробил наш час. Вражеские перехватчики не должны были войти в соприкосновение с бомбардировщиками.

«Петляковы» продолжали двигаться к цели. Ревя моторами, они вонзались в плотную пелену облаков, на несколько секунд исчезали с глаз, затем снова показывались в голубых просветах. С распластанных крыльев бомбардировщиков отслаивались клочья облаков. Мокрые плоскости блестели и вспыхивали на солнце.

Телегин сделал перекличку эскадрильям. Отозвались по очереди все – Дунаев, Корниенко, Шутт. Многословных наставлений не было – за долгие месяцы войны мы научились понимать друг друга с полуслова.