Гидеон крепко обнял его, упал в кресло у стола и закрыл лицо руками.

– Если бы зависело от нас с тобой, Гидеон, разве не добились бы мы мира?

Гидеон отрицательно покачал головой.

– Только если бы вы не держали руку на нашем водяном клапане.

Воцарилась тяжелая тишина.

– Теперь один Аллах может дать мне мир, - пробормотал Ибрагим.

Гидеон слышал, как закрылась дверь библиотеки. Хаджи ушел навсегда.

Столики под зонтиками на открытом воздухе, так красиво располагавшиеся по набе-режным вдоль реки Лиммат, с наступлением усиливающихся холодов пришлось убрать. Ибрагим уже не мог позволить себе ежедневной чашки кофе, но оставался в кафе желан-ным гостем. Франц все еще приветствовал его как уважаемого посетителя, находил ему уютный угловой столик и снабжал его кофе, сладостями, а иногда, по случаю, и тарелкой супа, если погода была особенно гадкой.

– Хаджи Ибрагим.

– Да, Франц.

– Вас к телефону в кабинете управляющего.

– Меня?

– Это женщина. Она пожелала говорить со мной и спросила, не я ли тот джентльмен, который каждый день обслуживает арабского джентльмена? Она говорит, что она ваша старая подруга, которую вы встретили в Дамаске.

– Где я могу подойти к телефону?

Франц проводил его в кабинетик и оставил одного.

– Алло?

– Алло. Это хаджи Ибрагим?

– Да.

– Ты знаешь, кто это?
– спросил голос Урсулы.

– Это теплый голос в очень холодном месте, - ответил он.

– Извини, что мне пришлось добираться до тебя столь таинственным способом. Уве-рена, ты понимаешь.

– Да.

– Мне надо обсудить с тобой нечто крайне важное. Можешь встретиться со мной?

Ибрагим насторожился.

– Может быть.

– Ты знаешь Банхофштрассе?

– Только глядя в окна магазинов на вещи, которые не могу себе позволить.

– Это и есть та самая улица. Возле отеля "Бор-о-Лак" увидишь магазин мадам Хиль-дегард, торгующий кошельками из гобеленов и вышитыми бисером. Я звоню оттуда. Ты можешь прийти поскорее и так, чтобы за тобой никто не увязался?

Ибрагим не ответил.

– Знаю, о чем ты должно быть подумал. Могу тебя заверить, будешь в безопасности. У меня здесь годами было множество свиданий. Хильдегард - моя близкая подруга. Мы сделали друг другу немало хорошего... без расспросов.

– Хорошо, я скоро буду, - сказал Ибрагим после еще одной паузы.

– Воспользуйся служебным входом. У Хильдегард есть позади маленькая демонст-рационная комната для особых клиентов. Она будет ждать твоего прихода.

Банхофштрассе, одна из самых дорогих в мире торговых улиц, была облачена в уни-форму подходящих друг к другу, почти совершенных зданий девятнадцатого века. В та-мошних магазинах имелся королевский выбор самых дорогих товаров.

Ибрагим отыскал магазин мадам Хильдегард и после окончательных колебаний на-жал на дверной звонок. Дверь открылась. Он подумал, что стоявшей перед ним женщине наверно лет пятьдесят, но она была надушена, в красивой блузке, элегантно причесана и по всей видимости принадлежала к высшему эшелону.

– Урсула ждет, - сказала она и повела его к двери конфиденциальной смотровой комнаты. Он вошел и огляделся. Маленькая гостиная для элиты. В тени стояла Урсула в шляпе с вуалью.

– Здесь Хильдегард показывает сумочки с застежками из драгоценностей.

– Это ты, Урсула?

– Прости, что не встречаю тебя с большей теплотой. Ты скоро увидишь, что я боле-ла.

Она выступила вперед и села на легкий стул, обтянутый парчой, но все еще была в тени. Ибрагим приблизился и сел на стул против нее. Через вуаль он различал, что лицо ее опухло.

– Я сидела на наркотиках, - сказала она, удивив его своей откровенностью.
– Я уже не та Урсула, которую ты знал в Дамаске.

– Но я все еще хотел бы заниматься с тобой любовью, - сказал Ибрагим.

Она издала короткий смешок.

– Ты галантен.

– Это не ложь, - сказал Ибрагим.

– Ну, а теперь можем поговорить?

– Да, расскажи мне, пожалуйста, зачем ты звонила.

– Фавзи Кабир замышляет убить тебя.

– Не могу сказать, что воспринимаю это как новость, но рассказывай дальше.

– Кабир - собственность принца Али Рахмана, Сауда, ты знаешь.

– Это я слышал.

– Когда конференция еще только открылась, они обсуждали возможность убийства всех вас троих. Но Кабир отговорил принца от этого. Здесь, в Швейцарии, это слишком опасно. Но теперь, когда шейх Таджи и Чарльз Маан ушли, они изменили свое мнение. Ты их страшно раздражаешь. И они уверены, что теперь могут с этим покончить.