Ибрагим расположился в своем новом глубоком кресле, а дочь встала перед ним и поклонилась. Она улыбнулась, но это не была милая улыбка. Под ней был горький напи-ток. Ибрагим пил его долго, но подавил всякую мысль говорить об ее очаровании. Он по-казал ей жестом, чтобы она придвинула свой стул поближе.

– Как твоя поездка?

– Езда между автобусной станцией в Аммане и автобусной станцией в Иерихоне не меняется.

– Надо было послать Ишмаеля сопроводить тебя, но он состязается с погодой на го-ре Нево. Знаю, это не дело - позволять тебе ездить одной, но раз это прямой путь, мне ка-залось, что один раз обойдется. Больше так не случится.

– Не о чем беспокоиться, отец.

– Ах, но ведь ни одна женщина из моей семьи не ездит одна.

– Разумеется, отец.

– А как досточтимый Хамди Отман?

Нада лишь кивнула.

– А твое положение?

Она снова кивнула.

Ее замкнутое поведение начало раздражать его. Ее глаза были устремлены на него так, что ему становилось не по себе. Ибрагим как-то раз видел, как женщина выказывает протест. На этот раз это делала Нада. Позвать ее на прогулку? Нет, не в таком настроении. Надо быть терпеливым, подумал он.

– Должно быть, тебе много есть о чем рассказать, - сказал он.

– Ничего особенно интересного в том, чтобы ухаживать за тремя маленькими деть-ми. Фатима может подтвердить.

Фатима хихикнула в подтверждение.

– Наверно, это очень здорово - жить в такой чудесной вилле, со всеми этими важ-ными персонами.

– Едва ли это меня касается, отец. В жилую часть я захожу только изредка, обычно просто показать детей перед тем, как они ложатся в кровать.

– Мадам Отман добра к тебе?

– Настолько, насколько можно при данных обстоятельствах.

– Что за обстоятельства, Нада?

– Я же служанка. А у них много слуг.

– Но ты же особая.

– Я не очень-то чувствую себя особой.

– Конечно, ты особая. Ты дочь хаджи Ибрагима аль-Сукори аль-Ваххаби!
– Ибрагим неловко почесал свою ладонь под ее продолжающимся твердым взглядом.
– Нам надо по-говорить во время этого твоего приезда. Да?

– Как хочешь, отец.

Он слегка покраснел от ее холодного немногословия. Он это подозревал. Будучи на такой вилле в большом городе, она постоянно мешалась с девчонками, не уважающими традицию. Может быть, было ошибкой устроить ее на такое место, первое для нее. Ну ладно, маленький бунт. Ему, конечно, не хочется драки, но он не собирается позволить ей уйти с таким с ним обращением.

– У меня для тебя сюрприз, Нада. После твоего прошлого приезда я вдруг осознал, что ты уже перешагнула тот обычный возраст, когда надо найти тебе мужа. Из-за жесто-ких обстоятельств нашей здесь жизни я решил было не слишком торопиться с этим делом. Но наши условия изменились к лучшему. Омар скоро отправится в Кувейт, будет там ра-ботать служащим в отличном отеле. Ишмаель неплохо зарабатывает у доктора Мудгиля, и у меня тоже удобное положение. Пришло время снова подумать о твоем браке. Много от-цов обращалось ко мне, желая это устроить. Я хотел убедиться, что у тебя будет такой же хороший муж, как у твоих сестер. Ты взрослеешь, и твоя цена как жены значительно уве-личилась. Я ждал, пока будут существенные предложения. Больше ждать не надо.

Женщины радостно всплеснули руками и издали длинные ахи.

– Я не тороплюсь. Мне очень хорошо в Аммане.

Ага, подумал Ибрагим, теперь моя дорогая дочка не так самонадеянна! Она снова знает, кто такой ее отец. Конечно, я не собираюсь так скоро выдать ее замуж, но немнож-ко поиграю. Пусть она догадывается...

– Мы поговорим о твоих возможностях замужества под конец, пока ты здесь, - на-жимал Ибрагим.
– Раз ты моя последняя дочь, я даже собираюсь позволить тебе участво-вать в решении... но от меня будет зависеть, какого именно человека мы выберем. Я в этом деле знаю толк.

Нада встала со стула и подошла к нему.

– Я не выйду замуж, пока не захочу сама, - сказала она, твердо выговорив первые в жизни слова вызова. Женщины отпрянули.

Глаза Ибрагима сузились.

– Я это подозревал. Думаю, ты общалась с неприличными девицами, у которых нет должного уважения к своим отцам. Ты никогда больше не будешь говорить со мной таким тоном, и ты выйдешь замуж там, тогда и за того, за кого я скажу.
– Он хлопнул в ладоши, чтобы его жены и Фатима вышли.

– Подождите!
– скомандовала им Нада. Они в удивлении замерли.
– Я не выйду за-муж, пока сама не захочу, - повторила она, - и за того, за кого захочу.

Ибрагим поднялся. Он ударил ее по лицу.

– Ты закрывала лицо на людях, как я приказывал?

– Нет.

Он опять ударил ее и сдернул с ее головы косынку.

– Ты опять отрастила слишком длинные волосы. Я нахожу это отвратительным. Агарь, достань ножницы.

– Нет, отец, ты не будешь стричь мне волосы.

– Агарь! Принеси сейчас же ножницы. Позволь мне сказать тебе, Нада, что честь и целомудрие этой семьи будут соблюдаться.

– Тебе не надо больше беспокоиться о своей чести и моей целомудренности, - сказа-ла она.