Хариссиадис сочувственно пожал плечами.

– Можно, я скажу тебе правду? Это будет стоить мне почти триста пятьдесят. Чтобы раздобыть команду для такого путешествия, мне надо платить двойную и тройную плату.
– Он выхватил карандаш, быстро нацарапал, кусая губы, и вздохнул.
– Триста двадцать пять я теряю на этом, поверь мне.

Хаджи Ибрагим полез под одежду, вынул два свертка и положил их на стол, затем один из них развернул - это была пятикилограммовая плитка гашиша. Хариссиадис от-щипнул уголок пальцами, понюхал и приложил к губам.

– Двадцать, - сказал он.

– Ты грабитель, - заметил господин Бассам.

– Они в Ливане эту штуку обнаруживают. В Афинах я смогу продать это, может быть, за тридцать.

– Двадцать, - согласился Ибрагим.

– Что еще у тебя есть?
– спросил грек.

Ибрагим указал на другой сверток. Его развернули, и в нем была самая великолепная вещь Ибрагима - украшенный драгоценностями кинжал, сделанный около трех столетий назад.

– Я не знаю, настоящее это или утиль.

– Это сокровище, - сказал Бассам.
– Это стоит сотню или две.

Хариссиадис осмотрел кинжал.

– Двадцать, и я рискну.

– За столько не могу отдать, - сказал хаджи Ибрагим.
– Пожалуй, я оставлю его себе. Я берегу его для особого случая.

– Все еще не хватает более сотни фунтов, - заметил грек.

Ибрагим встал, открыл дверь на склад и кивком показал на своего жеребца. Глаза грека расширились при виде животного.

– Я куплю животное, - быстро сказал господин Бассам.
– Дам тебе сто пятьдесят.

– Сто пятьдесят за эль-Бурака?
– недоверчиво сказал Ибрагим.

– Еще двадцать пять. Времена теперь ужасные. Дела идут очень плохо, - простонал Бассам.

– Заплати ему, - сказал Ибрагим.

Господин Бассам эль-Бассам отсчитал от пачки величиной с грейпфрут и отдал ос-тальное Ибрагиму.

Они пожали другу другу руки в знак совершения сделки.

– Еще одно, - сказал Хариссиадис.
– Никаких ружей, автоматов, ножей. У меня че-стная команда. Я честный человек. И не прячьте оружие под юбками у женщин. Когда прибудем в Бейрут, каждого обыщут. Все ценное тамошние власти у беженцев отбирают. Могу тебе сказать, что и в Газе египтяне всех обчищают.

– Мы без оружия голые, - сказал Ибрагим.

– Если вы возьмете оружие и его найдут - а его найдут, то у меня больше не будет возможности ходить в Бейрут. А я не могу жить без Бейрута, - сказал грек.
– И последнее. Я могу запасти воду, но пищу для себя вы должны принести.

– Мы все продали, - сказал Ибрагим.
– Мы питаемся от христианской церкви.
– Он повернулся к Бассам эль-Бассаму.
– Я полагаю, что за ту цену, за которую ты взял мою лошадь, ты мог бы, поскольку мы родственники, дать нам несколько сот кило зерна и плодов, а также молока для маленьких детей.

Глаза хаджи Ибрагима дали понять Бассаму, что тот может оказаться первым, кто попробует унизанного драгоценностями кинжала.

– Ну конечно, - сказал Бассам.
– Я с удовольствием снабжу вас провиантом.

В торговую компанию я пришел через несколько минут после того, как состоялась сделка, и выпалил, что солдаты Каукджи ищут его, но не сказал ничего об изнасиловании, которому был свидетелем. Если все удастся, семья соберется позже у Часовой башни.

Бассам хлопнул себя по лбу и произнес проклятие.

– Тебе нельзя подниматься на судно.

– Но...

– За портом будут следить. Они тебя найдут.

– Тогда мы пойдем пешком.

– Все дороги перекрыты, Ибрагим.

– Мы в ловушке, - прошептал отец.

– Пусть деревенские воспользуются чартером. Иракцы будут искать среди них часа-ми, прежде чем пропустят на судно. Это их отвлечет. А тебе надо скрыться.

– Нельзя отделять меня от моих людей!

– Скажи мне, у тебя есть другой выбор?

– Отец, - сказал я, - надо поступить, как говорит господин Бассам.

Ибрагим понес поражение и знал это. У него даже не было времени на роскошь оп-лакивания своей судьбы. Бассам забрал его в подвал рыбного базара около доков, где он будет несколько часов в безопасности, и отправился искать постоянное убежище. Я дол-жен буду встретиться с ним позже, чтобы получить инструкции.

Милостью Аллаха вся семья пришла к Часовой башне. Многие из деревенских тол-кались в толпе. Я дал им указания о времени, месте и названии судна, и это передавалась шепотом от одного к другому. После чего они стали расходиться, ловко избегая ищущих глаз солдат Каукджи.