– Перейдешь на ту сторону около Тулькарма. Тебя будет ждать человек по имени Саид.

– Как только я устрою семью, я пройду через тысячу миль расплавленной лавы, что-бы вернуться к Фаруку и разделаться с ним.

– Тебе нельзя возвращаться в Табу, - сказал господин Гидеон Аш.

– Мне все равно, даже если это означает мою собственную гибель.

– Но тебе же надо во имя чего-нибудь жить. Твои мечты о возмездии должны долго поддерживать тебя, хаджи Ибрагим. От Табы мало что осталось. Мы туда направили Ха-гану после того, как вы оставили деревню. В ту же ночь Джихад напал на нас и выгнал от-туда. А когда мы вернулись, пришлось взорвать большинство домов. Там мало что оста-лось.

– А мой дом?

– В него Фарук переехал.

Дорога внезапно кончилась, упершись в завал, за которым находилась арабская тер-ритория. Господин Гидеон Аш привел нас в небольшой лесок поблизости и дождался темноты. Отец позволил мне идти с ним, чтобы попрощаться с господином Гидеоном Ашем. В руку отца были втиснуты деньги. Он хотел отказаться, но не смог; мы были поч-ти что без копейки.

– Как плохо, что у нас не было возможности решить наши проблемы, - пробормотал отец как в трансе.

– Не знаю, - сказал господин Гидеон Аш.
– Давным-давно ты меня предупредил, что все было бы по-другому, если бы на водяном вентиле лежала твоя рука вместо нашей.

– Это верно, - сказал отец.
– Вам бы пришлось погибнуть от жажды.

Господин Гидеон Аш рассмеялся.

– Теперь, когда мы отправляемся по разным мирам, я хочу, чтобы ты мне сказал, кто был твоим осведомителем в Табе.

– У меня их было много. Самый лучший - твой брат.

– Он мне не брат, - сказал хаджи Ибрагим.
– Мой брат - это ты.

Внезапно темноту прорезал мигающий луч фонаря. Господин Гидеон Аш ответил на сигнал, и я собрал семью. После короткого представления Саиду все тронулись за ним.

– Ну, - сказал господин Гидеон Аш, - будь начеку. Кроме Саида, у меня много кон-тактов повсюду на арабской стороне. Они знают, как меня найти. Шалом.

– Шалом.

Мы с отцом пошли побыстрее, чтобы догнать семью. Нам уже были видны отдален-ные огни Тулькарма. Внезапно я остановился.

– Я забыл отдать господину Гидеону Ашу его наручные часы.

– Нет, Ишмаель, - сказал отец.
– Он хотел, чтобы они были у тебя.

Через несколько дней Яффо перешел к Хагане и Иргуну. Ко времени последней ата-ки от семидесяти тысяч арабского населения осталось только три тысячи.

14 мая 1948 года Давид Бен-Гурион зачитал Декларацию о независимости государст-ва Израиль. А через несколько часов на него напал весь арабский мир.

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ

Мы проворно пошли к Тулькарму. Господин Саид нервничал из-за нашего присутст-вия. Он извинялся, говорил, что он всего лишь разорившийся подмастерье аптекаря и жи-вет в одной комнате в доме своего отца вместе с женой и пятью детьми. Указав нам на-правление к центру города, он сказал отцу, чтобы тот не искал встречи с ним кроме как при самой крайней необходимости, и исчез.

Через несколько минут мы достигли уличного базара, наводненного человеческим морем, тысячами бездомных семей.

– На ночь мы найдем пристанище в мечети, - сказал Ибрагим, - а завтра посмотрим.

Он слишком поторопился сказать это.

Людская давка была такая, что мы не смогли подойти к мечети и на сотню ярдов. Черная волна рыдающих женщин катилась по земле, они пытались пеленать своих детей. Мужчины ходили вокруг. Мы были частью человеческого стада без имени и без лица.

Ибрагим бестолково стоял посреди этого моря страдания.

– Пошли отсюда, - приказал он, и в первый раз я увидел, что он на самом деле ли-шился способности командовать положением - или самим собой.

Мы поплелись прочь, пока не поредела толпа, а потом стали рыскать по окраинным улочкам в поисках приюта, какого-нибудь брошенного здания, чего-нибудь со стенами и крышей.

И вот пришло отчаяние оттого, что дома в Тулькарме заперты от нас на замок. Кур, коз и скот из дворов убрали в загоны, опасаясь кражи. Костлявые собаки, как злые стражи, в ярости скалили зубы при нашем приближении. За каждым мутным окошком видно было наблюдающего за нашим движением мужчину с ружьем.

За чертой города, где начинались фермы, множество людей спало в канавах вдоль дороги, а крестьяне крались по своим полям, оберегая урожай. Примерно через полмили мы подошли к длинной каменной стене, окружающей оливковую рощу. Кажется, ее никто не охранял, и мы взобрались на стену и прижались к ней, стараясь исчезнуть из вида.