Низменный берег был покрыт цветами. Запахи витали могучие, ветер шелестел лепестками, навевая дрему. С трудом охотник преодолел искушение прикорнуть прямо на травке. Протер глаза и отправился далее.

Поднялся на небольшой холм и остолбенел. Прямо перед ним, на высоте пяти сажен от земли, висела, яростно рыча, черная грозовая туча. Из нее колотили оранжево-фиолетовые молнии, оставляя в земле оплавленные ямы. Были видны струи дождя, что свирепо хлестал изуродованную землю. Среди раскатов грома слышались завывания ветра.

– И мне идти туда? – спросил Хорт. Туча в ответ заворчала и выбросила очередной каскад молний.

Обреченно вздохнув, охотник дождался момента, когда молний было особенно много. Едва они погасли, ринулся под низкий черный свод. От первого же раската заложило уши. Молния сверкнула совсем рядом, опалив руку. Ветер сотней ледяных лезвий ударил в лицо, выжимая слезы.

Потоки воздуха мчались с такой силой, что Хорту казалось, будто с него сейчас сорвет одежду, волосы и кожу. Если бы ветер дул строго навстречу, пройти бы не удалось, но, к счастью, ураган постоянно менял направление. По сравнению с ним дождь, что мокрыми щупальцами пригибал к земле, казался пустяком.

С низкого неба сорвались сразу несколько молний. Даже сквозь закрытые веки глазам было больно от сверкающих небесных стрел. Хорт бежал вслепую, петляя, как заяц, огненные потоки проносились мимо, не задевая его.

Все кончилось неожиданно. Ворчание грома и свист ветра остались позади, молнии более не сверкали, и потоки воды не обрушивались на голову. Хорт в бессилии рухнул на мокрую траву.

Сесть удалось не сразу, затем охотник смог подняться на четвереньки. Разлепив глаза, едва сдержал рвоту. То, что на ощупь казалось травой, на самом деле было скоплением белесых червей. Земли под ними видно не было. Взору представала лишь бахрома из слабо шевелящихся тел.

Поспешно встал, отряхивая одежду. Впереди обнаружил пламенную стену высотой до низкого неба. Веющий от нее жаркий ветер Хорт чувствовал даже здесь. За спиной гроза исчезла, растаяла. Вместо нее появился монолит черного утеса. По его поверхности бегали багровые блики.

Неожиданное прикосновение к левому плечу было до того осязаемо, что Хорт едва не побежал. Но тут же понял – это рука друга, рука Родомиста. Маг стоял за спиной и молча улыбался. Через его ладонь в тело текло странное тепло, под влиянием которого правее сердца разгорелся огонек, словно там затеплилась свеча. По рукам и ногам заструилась почти неосязаемая жидкость.

«Сила, – понял Хорт. – Я ощущаю то же, что и маги!»

Она бежала бурными потоками, навевая уверенность и покой.

Мгновения хватило охотнику, чтобы понять, как пройти через пламя. Вода в огне – испарится, воздух – будет отброшен, земля – оплавится, лишь огонь сможет пройти сквозь огонь.

Повинуясь воле бывшего лесного отшельника, Сила пришла в движение. Огонек в груди загорелся ярче, и Хорт ощутил, что странным образом, не передвигая ног, идет к пламенной стене.

Огонь оказался прохладным и слегка шершавым на ощупь. Шаг, еще один, приятная вибрация пронизала тело, и стена осталась позади. Наложенное на себя заклинание перестало действовать, и в спину ударила волна жара. Затрещали волосы, и Хорт рванул подальше от исполинского костра.

Пройдя огонь, ощутил себя совершенно опустошенным. Равнодушно смотрел, как из мрака впереди возникает корона белого металла, сияющая, словно снег на горных вершинах. «Нужна ли мне она? – подумал Хорт, и тоска обрушилась на него черным смерчем. – Зачем?»

Руки на его плечах чуть сжались, и он вновь ощутил присутствие погибших (погибших?) друзей. «Неужели все было зря?» – мелькнула мысль. Хорт шагнул вперед и взялся за корону. Жар заструился по пальцам, вошел в тело. Сияние ослепило глаза, но он смог нацепить обруч на голову.

И тут же перестал видеть и слышать. Даже закричать не смог, из раскрытого в судороге рта не вылетело ни звука. Белое пламя пронизало его, каждый мускул, каждую косточку, заставляя тело корчиться в муке преображения. Внутри белого скользили алые и синие полосы. Они казались чуть холоднее. Чем ярче сиял алый, тем бледнее становилась фигура Ратана за спиной, а чем гуще синий, тем сильнее растворялся в белизне Родомист.

Сияние заполонило все. Голова закружилась, и Хорт ощутил себя чекой огромного колеса, вернее, сразу трех колес. Нижнее колесо, вращавшееся на уровне ног, состояло из двенадцати спиц. Кружились нанизанные на них животные – символы месяцев: Еж, Тур, Заяц... Среднее, центр которого приходился на грудь, несло на себе тотемы дней месяца – Грифон, Собака, Лось... Верхнее, вращающееся вокруг головы, несло символы лет: Олень, Баран...

Кружение животных навевало ужас, и Хорт, дабы спастись от него, поднял голову. Сверху на него смотрело огромное лицо Брана. Альвийские глаза были холодны, острые уши вызывающе торчали. Но черты под взглядом Хорта начали плыть. Золото волос сменилось русой всклокоченной шевелюрой, глаза округлились, нос сменил форму, и бывший охотник понял, что смотрит в огромное зеркало. Понимание пришло само – над новым Циклом вознеслось лицо его властелина, лицо Человека. И затем все потонуло в ослепительной вспышке.