Он улыбнулся, и в его глазах вспыхнул озорной огонек.

– Итак, ты готова сбросить эти фантастические джинсы и оседлать одного из тех арабских жеребцов, которых я только что купил?

Алекс рассмеялась:

– Не глупи! Разговор шел о Куинни, а я сама никогда не стану учиться.

– Почему? Ты когда-нибудь пробовала?

– Да, в школе, когда еще была маленькой девочкой. И упала, заработав перелом запястья и страх на всю жизнь.

Джеймс встал и потянулся к ее руке. Неудивительно, что после падения Алекс так тревожилась за Куинни. Удивительно, что она позволила дочери подойти к лошади ближе чем на тридцать шагов. И теперь понятно, почему Алекс заплатила так много за Буллита, стараясь купить самую лучшую лошадь, а потом сделала все, чтобы найти и самого хорошего учителя.

Такая решительность внушала уважение. Несмотря на все опасения и сомнения, она все-таки решилась на этот шаг. И Джеймс внезапно понял, что уважает Алекс Гордон.

– Может, тебе просто не повезло с учителем? – предположил он, размышляя, как бы развеселить ее. – Я покажу тебе, как это делается.

– Джеймс, ты сошел с ума! – визжала Алекс, шутливо упираясь, когда он попробовал поставить ее на ноги. – Я не сяду снова на лошадь.

– Черт возьми, успокойся, никто не заставляет тебя делать это прямо сейчас! – Он потащил ее вокруг задней спинки софы. – Ты упадешь и на этот раз сломаешь шею, а я буду выслушивать твое «Я же говорила тебе… так будет всегда»… Нет, мэм, упаси меня Бог от этого!

Она рассмеялась, и у Джеймса вдруг поднялось настроение. Ворошить прошлое – значит разрушать настоящее. То, что случилось, осталось в прошлом, и с этим уже ничего не поделаешь. Но может, сегодня пришло время для радости?

– А ну-ка давай сюда! – Джеймс указал на спинку софы.

Она непонимающе взглянула на него.

– Хочешь, чтобы я залезла на твою софу?

– Почему бы и нет? – Он ухватил ее за талию. – Закинь правую ногу.

– Джеймс, я… – Алекс возмущенно вскрикнула, когда он подтолкнул ее к мягкой спинке.

– Теперь представь, что это твоя лошадь. – Он установил ее руки в нужное положение. – Так, назовем его… хм-м… Чертенок. Теперь держи поводья…

– А у меня будет за что уцепиться?

– Забудь об этом. Теперь…

– А вдруг я не удержусь и…

– Удержишься. Используй мышцы ног, сожми ими спину «лошади». Вот здесь, видишь? – Без всякой задней мысли Джеймс коснулся внутренних мышц ее бедер. Она напряглась, и, подняв глаза, он встретил ее удивленный взгляд.

– Фу, черт… пардон. – Отдернув руку, Джеймс неловко кашлянул и отошел от нее. В доме очень жарко или это его бросило в жар? Он похлопал себя по бокам. – Как я говорю, используй мускулы, чтобы удержаться. Теперь отклонись назад, так… а теперь вперед, назад и вперед, медленно, от линии талии. Назад и вперед…

Алекс заерзала на подушке.

– Вот так?

– Нет, не так. – Джеймс закинул ногу на спинку софы. Аромат Алекс коснулся его, когда он расположился лицом к ней. Но он старался смотреть на положение рук, а не на грудь Алекс, обрисованную шелковой блузкой. – Теперь раскачивайся вот так. – Джеймс задвигался, изображая медленную езду на лошади. – Поняла?

Алекс попыталась повторить, но было трудно сосредоточиться на чем-то при таких волнообразных движениях Джеймса. Видавшие виды джинсы не могли скрыть всей откровенности его мощного мужского естества, и внезапный жар объял Алекс от кончиков пальцев до макушки.

Она снова и снова пыталась имитировать движение.

– Кажется, поняла, – проговорила она, желая лишь получить позволение сойти с «лошади» как можно скорее.

– Не вполне. – Джеймс подвинулся вперед, сокращая расстояние между ними. – Видишь? – Он мягко взял ее за талию. – Держи корпус прямо, не сгибайся и представь, что нижняя часть не что иное, как детская игрушка, валяющаяся на полу. Расслабься, позволь ей двигаться свободно.

Алекс с трудом сглотнула, перед ее глазами внезапно возникла впечатляющая картина: она и Джеймс, лежащие на полу. Он наклонился ближе. От него пахло хорошим мылом, дыхание было свежим и чистым, а сильные руки излучали тепло. Их колени соприкасались, и ничего не стоило потянуться и прижаться губами к жилке, бьющейся у основания его шеи…

– Черт, Лекси, не отвлекайся!

Она ахнула и затаила дыхание, когда Джеймс, крепко обхватив ее талию, снова задвигался. Он с силой притягивал Алекс к себе и отодвигал назад. Притягивал и отодвигал, притягивал и отодвигал…

– Так, так, уже лучше, – подбадривал Джеймс. – Представь, что ты сверху…

– Сверху чего?

Их глаза встретились.

– Послушай, не надо. Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – глухо бросил он. – Сверху.

Да, Алекс понимала. И представила себе обнаженного Джеймса Маклинтока и себя, сидящую сверху… Ее тело снова обдало жаром.

Разгоряченная плоть, влажность губ, пот, страсть…

Он наклонился, и она знала, что только секунда отделяет их от поцелуя. Алекс в ожидании облизнула губы, и когда Джеймс придвинулся ближе и, крепко взяв ее за бедра, прижал к себе, ее сердце заколотилось в бешеном ритме. Сохраняя равновесие, она ухватила его за руки, пониже плеч, где кончались закатанные рукава рубашки. Сильные руки, загорелые и теплые. Джеймс был стопроцентный мужчина, и, к собственному удивлению, Алекс осознанно отбросила осторожность во второй раз в жизни и предалась предложенному ей физическому удовольствию.