Тетка выслушала ее слова, забившись в угол кровати и не поднимая глаз. И тут только я поняла, что толком ее и не разглядела. Попросите меня ее описать – и я не найду слов. То есть я смогу сказать, что она женщина средних лет и вся в черном, но и только. Лица я ее не видела, оно все время скрыто черным платком, который она натягивает до глаз, а ходит опустив голову, и руки у нее тоже всегда скрыты под длинными рукавами. Кто она? Откуда? Чем занималась раньше? Я снова заволновалась и решила, что пора нам с Инкой все-таки уезжать с острова. Еще одну ночь в обществе нашей милой соседки я бы не выдержала. Особенно после того, как она выслушала все Инкины резоны и снова завела свою песню.

На редкость упрямая баба попалась. Инка скрипнула зубами и встала.

К настоятелю мы явились ни свет ни заря и сообщили ему, что нам пора в город, что дела, знаете ли, обязывают. Мне показалось, он не огорчился. А когда мы сказали, что Лешку тоже забираем с собой, он просто просиял. Не знаю, чем ему Лешка не угодил. Подумаешь, что с того, что он сломал единственный на острове трактор? Он ведь не нарочно. Кто же виноват, что трактор оказался совсем не той модели, о чем думал Лешка, и тормоз у него находился не там, где нужно? И неужели монастырь обеднеет из-за тех злосчастных бактерий? И вовсе не доказано, что именно Лешка устроил короткое замыкание на электростанции, он и зашел-то туда всего лишь на минуточку, чтобы выпить предложенный ему стакан компота. Тем не менее настоятель был рад-радехонек и сказал, что катер будет, мы можем даже не сомневаться. И с отцом Серафимом он тоже договорится, тот не будет в обиде из-за того, что мы не заедем к нему в гости, за это он ручается.

– А куда вы направитесь потом? – с плохо скрытой тревогой осведомился настоятель. – Что будете делать все лето?

Мы умилились такой заботе и заверили его, что вернемся обратно, как только дела позволят. Но сначала мы должны найти убийцу матери Леши, а после этого у мальчика будет такая душевная травма, что залечивать ее придется долго – и желательно где-нибудь в тихой обители. Возможно, мне показалось, или утренний свет был тому причиной, но настоятель при этих словах слегка побледнел.

– У меня на примете есть одно местечко, – пробормотал он наконец. – Там вашему другу будет очень удобно. Когда закончите свои дела, загляните ко мне в Лавру. Мы с вами обязательно все обсудим, и я вас даже туда могу сам отвезти.

У меня так и осталось подозрение, что этим тихим местечком будет для Лешки в лучшем случае какой-нибудь необитаемый остров, куда даже геологи и рыбаки избегают заглядывать. Правда, еще существовала вероятность, что Лешку отправят в какой-нибудь процветающий монастырь, на который у нашего настоятеля имелся зуб. Это вполне можно было понять: лишившийся мудрой материнской опеки, Лешка внушал опасения всякому нормальному и пекущемуся о своем хозяйстве человеку. Парень совершенно не представлял, что и в какой момент ему следует делать; действовал же он по наитию и в большинстве случаев неудачно.

– У нас, в свою очередь, есть к вам маленькая просьба, – произнесла Инка. – Не могли бы вы проследить, чтобы Ян никуда не делся в ближайшую неделю?

Настоятель с облегчением перевел дух и уточнил:

– Леша точно едет с вами?

Мы его заверили в этом дружным дуэтом, и он согласился. Он бы и не на такое согласился, если бы мы пообещали вообще больше никогда не появляться поблизости.

– Я даже и не представляла, что дела у Леши настолько плачевны, – признала Инка, когда мы вышли из скита. – Ему нужна твердая рука и постоянные консультации.

Ни одна из нас не чувствовала в себе достаточно сил, чтобы взвалить на себя эту обязанность. Мы с Инкой, не сговариваясь, надеялись, что Светлана возьмет в руки бразды управления Лешей. Потому что, как выразилась Инка, у нее даже для себя мозгов не хватает, а на двоих тем более не хватит.

– Решено, везем Лешу к Светлане. Заодно это будет прекрасный повод для знакомства и совместного разглядывания семейного альбома, – воодушевившись, заметила я. И тут же спохватилась:

– Ой, мы так и не узнали у настоятеля, что за особа наша соседка. И возвращаться неудобно.

– Далась она тебе, – отмахнулась Инка. – Мы уезжаем, и пускай она тут хоть весь монастырь на себе по камешку перетаскает, нам и дела нет до ее странностей.

– Это верно, – сказала я, и мы отправились будить Лешу.

Его на месте не оказалось, что было вполне понятно: коллекция охотничьих носков была заботливо вывешена их владельцем на спинку кровати и наполняла всю комнату ни с чем не сравнимым ароматом.

– Ax! – сказала Инка, которая шагнула через порог первой – ей достался основной удар пахучести.

Говорить она уже была не в состоянии, я же стояла за порогом и в глубь комнаты не совалась, потому у меня еще остались силы произнести несколько слов в качестве приветствия и сразу же перейти к делу.

– А где Лешка? – спросила я у охотника, который с деловитым видом разбирал свой мешок, вытаскивая из него одну вещь за другой, даже не морщась.

– Он ушел, – буркнул охотник. – Странный он у вас. С такими капризами ему бы дома сидеть.

Мы не стали уточнять, что имеется в виду, потому что Инка сделалась белее мела и приготовилась падать в обморок. Охотник и на нее посмотрел неодобрительно. Затем буркнул что-то в том смысле, что женщины его народа не в пример крепче. Инка моментально пришла в себя и посоветовала ему, если он хочет, чтобы к нему заглядывали гости, запастись для них противогазом, а лучше несколькими. И вовсе не для того, чтобы давать нескольким людям, а для того, чтобы гость мог их надевать одновременно. Ее выпад цели не достиг, то есть, может быть, потом и достиг, но у нас не хватило выдержки остаться и проследить за дальнейшей реакцией охотника.