– Н-да-а...
– многозначительно протянул Буравлев.
– Ну, ничего, как-нибудь прокукуем до весны, а там новую машину будем требовать. Думаю, не откажут...

– Как знать... Степан Степанович тоже планы на это строил, а получил шиш с маслом.

Буравлев снял с себя полушубок - жарко - и, вместе с шапкой положив его на верстак, отодвинулся подальше от печки-чугунки.

– И чего ты так палишь? Растопиться можно.

– Намерзся за ночь - теперь отогреваюсь, - признался Костя и, налив из ведра в закопченный алюминиевый чайник воды, поставил его на чугунку. Ну и волчище, заставил ползать по сугробам...

Он почему-то ждал, что Буравлев его похвалит.

– У Касьянова болота так рухнул в овраг, думал, костей не соберу. Колено вот ушиб о пень.

Но Буравлев, казалось, был глух к его словам. Думая о чем-то своем, он легонько побарабанил о стол пальцами.

– Много там их еще?
– спросил Буравлев.

– Кого, волков-то?
– насторожился Костя.
– Хватит. Натоптано было, как на толоке...

– Выходит, не всех истребили?
– и лицо Буравлева посветлело. Н-да-а, объявили серого вне закона и бьют его почем зря...

– А чего же, богу, что ли, на него молиться!..

Буравлев укоризненно покачал головой:

– Эх ты, охотник!.. Убивать, как вижу, горазд, а вот пораскинуть мозгами, вникнуть в тайны лесной жизни - пороха не хватает.

– Я понимаю так: волк - хищник, и его надо уничтожать.

– Вот-вот, - оживился Буравлев.
– Так судишь не только ты, но и каждый, кто входит с ружьем в лес. Такое же понятие и у твоего отца. Оттого и зверья в чащобах кот наплакал...

Слушая его, Костя стоял у верстака, переминаясь с ноги на ногу. Ему вдруг стало как-то не по себе.

– Выходит... хищника бить нельзя?

– То-то и оно, - с надеждой взглянул на него Буравлев.
– Тут дело обстоит гораздо сложнее, чем ты думаешь. Не спорю, волк - хищник. Но какой хищник? Вот это, к сожалению, не каждый знает. Ученые-охотоведы подсчитали убытки от волков. Цифра у них получилась солидная. А вот никто из них не удосужился подытожить, какую этот зверь приносит пользу. Уверен, цифра получилась бы намного внушительнее.

На чугунке закипел чайник. Зашипела выплеснувшаяся на крышку печки вода. Костя поставил кипящий чайник на стол, бросил в него щепоть чая. Затем с полки достал две кружки, полбуханки черного хлеба и порезанный крупными квадратиками кусок сала.

– После праведных трудов и закусить треба, - весело проговорил он и предложил: - Подсаживайтесь, Сергей Иванович. От горячего дышится легче.

– Это верно, - согласился Буравлев и поставил перед собой кружку дымящегося пахучего чая.

– Никак не уразумею, какую пользу волк приносит лесу?
– вернулся к начатому разговору Костя.

– Представь себе, - Буравлев осторожно отхлебнул несколько глотков из кружки.
– Кто, как не он, очищает лес от падали? Да-да, он... Он регулирует в лесу жизнь так, что у зверья остается жить только здоровое потомство. Потому что не брезглив. Он тебе и чесоточную лисицу скушает за милую душу, и ослабевшего от эхинококка зайца поймает... А сколько бы эти больные звери могли заразить здоровых... Большую пользу волк приносит всему живущему на земле во время размножения мышей! Мыши могут заразить такой страшной болезнью, как туляремия... А волк уничтожает их сотнями и даже тысячами... Волк - зверь благородный!.. Он ни за что не тронет маленького щенка, а примет его, как родное дитя. Не помню такого случая, чтобы он набросился на маленького ребенка. Не знаю, но не раз слышал и читал, как волки притаскивали в свое логово детей и совали им сосцы...

– Такого я что-то не слышал, - пожал плечами Костя.

Буравлев насмешливо скосил на него глаза:

– Про Маугли читал? Не просто же так написал человек, а, очевидно, брал что-то из жизни. Или вот. Волк никогда не тронет овцу в своем районе...

– Если зверь такой ценный, то почему на него не распространяется закон об охране?

– Придет время - спохватятся. Только бы не было поздно. Их в лесу стало слишком мало. Вот так-то, товарищ охотник!.. В природе нет ничего лишнего. Все имеет свой смысл и свое назначение.
– Схватившись за лоб, Буравлев неожиданно задумался.
– Зачем же я к тебе заглянул?.. Ах да, хотел тебе одно небольшое заданьице дать. Да уж, видно, как-нибудь в другой раз. У тебя вон свое дело...
– Он поднялся из-за стола и, надев полушубок, шагнул к двери.

Костя так и остался стоять у верстака.

– Волки...
– размышлял он вслух.
– Вот те на... Кто бы мог подумать?.. А я, дурак, сколько их покрошил...

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

1

В кабинете лесничего, с двумя выходящими к реке окнами, было жарко натоплено. По оттаявшим стеклам ползли тонкие, прозрачные струйки.

Буравлев сидел за письменным столом без пиджака, в расстегнутой по-летнему рубахе. Перед ним лежали счеты. Он увлеченно щелкал костяшками и на отдельном листке бумаги записывал колонки цифр. Он не слышал, как скрипнула дверь и на пороге застыл Маковеев.

– Ну и накалили! На экваторе и то, пожалуй, прохладнее, - заметил он и распахнул полы кожаной куртки.

Буравлев обернулся и взмахом руки сбросил со счетов костяшки.

– Старики говорили: "В тепле и деле - всегда здоровый дух в теле". Проходите, Анатолий Михайлович.

Маковеев снял шапку, повесил куртку на вешалку и, пройдя к столу, сел в деревянное кресло так, чтобы был виден берег реки.

– Слышал, в кабинете вы редкий гость, Сергей Иванович. Искал на лесосеке. Сказали - еще не приходил, - без нотки упрека заметил он.