Она подняла лицо и закрыла глаза.

– Я не буду смотреть, когда вы снимете свою маску, - сказала она.

– Это было бы слишком много, сеньорита, - ответил он.
– Вашу руку, но не ваши губы.

– Не оскорбляйте меня, сеньор, я сама предложила вам это, а вы отказываетесь.

– Вы не будете оскорблены, - ответил он, быстро склонился, поднял конец маски и слегка коснулся губ Лолиты своими губами.

– Ах, сеньорита!
– продолжал он.
– Я бы хотел быть честным человеком и открыто добиваться права на вас. Мое сердце полно любовью.

– А мое - любовью к вам!

– Это безумие! Никто не должен знать этого...

– Я не побоялась бы сказать об этом всему миру, сеньор...

– А как же ваш отец и его состояние, дон Диего?

– Я люблю вас, сеньор!

– А возможность стать влиятельной дамой? Разве, вы думаете, я не знал, что дон Диего был тем человеком, которого вы подразумевали, когда мы говорили во дворе вашего отца? Это только ваш каприз, сеньорита.

– Это любовь, сеньор. Выйдет ли что-нибудь из этого или нет, Пулидо не любят дважды.

– Что же может выйти из этого, кроме несчастья?

– Мы еще увидим. Бог милостив...

– Это безумие!

– Приятное безумие, сеньор!

Он прижал ее к себе, снова наклонил голову, она же снова закрыла глаза и приняла его поцелуй, только на этот раз поцелуй был более продолжителен. Она не пыталась увидеть его лицо.

– Может быть, я безобразен?
– сказал он.

– Но я люблю вас.

– Изуродован, сеньорита?

– Все же я люблю вас!

– На что же мы можем надеяться?

– Уходите, сеньор, прежде чем вернутся мои родители. Я ничего не скажу кроме того, что вы спасли меня от оскорбления и ушли. Они будут думать, что вы появились, чтобы ограбить дона Диего. Станьте честным, сеньор. Ради меня! Станьте честным, прошу вас, и предъявите права на меня. Никто не видал вашего лица и, если вы снимете маску навсегда, никто никогда не будет знать о вашей виновности. Вы не обыкновенный вор. Я знаю, почему вы крали - чтобы отомстить за беззащитных, чтобы наказать жестоких политиков, чтобы помочь угнетенным. Я знаю все, что вы отнимали, вы отдавали бедным. О, сеньор!

– Но моя задача еще не окончена, сеньорита. Я должен завершить ее.

– Тогда кончайте ее и - да оберегают вас святые! И они это сделают, я уверена. И когда окончите, возвращайтесь ко мне. Я узнаю вас, в каком бы одеянии вы ни явились.

– Я не буду ожидать так долго, сеньорита. Я буду часто видеть вас. Иначе я не смогу существовать.

– Берегите себя.

– Теперь я действительно буду беречься, так как имею на то двоякую причину. Никогда жизнь не была так прекрасна, как теперь.

Он медленно отошел от нее, обернулся и посмотрел на ближайшее окно.

– Я должен идти, - сказал он.
– Я не могу ждать вина.

– Это был только предлог, чтобы остаться вдвоем, - призналась она.

– До следующего раза, сеньорита - и пусть это будет скоро!

– Будьте на стороже, сеньор!

– Буду всегда, моя любимая! Сеньорита, до свидания!

Снова глаза их встретились, потом он махнул рукой, плотно закутался в плащ, кинулся к окну и выскочил. Темнота поглотила его.

Глава XIV

КАПИТАН РАМОН ПИШЕТ ПИСЬМО

Поднявшись с земли перед дверью дон Диего Вега, капитан Рамон устремился сквозь тьму по тропинке, которая вела в гору к гарнизону. Кровь его яростно кипела, лицо побагровело от злости. В гарнизоне оставалось не более полудюжины солдат, так как большая часть ушла с сержантом Гонзалесом, и из этой полудюжины четверо числились больными, а двое были необходимы в качестве охраны.

Таким образом капитану Рамону некого было послать к дому Вега, чтобы попытаться захватить разбойника; кроме того он решил, что сеньор Зорро останется там не дольше нескольких минут и теперь, наверное, вскочил на лошадь и скрылся, так как было известно, что этот разбойник никогда не остается долго на одном месте.

Капитану Рамону не хотелось широкой огласки того, как сеньор Зорро встретил его вторично и обошелся с ним, будто с пешкой. Не мог же он объявить, что оскорбил сеньориту, а сеньор Зорро наказал его за это, заставил встать на колени и извиниться, а потом выбросил через парадную дверь, как собаку.

Капитан решил лучше ничего не говорить о случившемся. Он предполагал, что сеньорита расскажет о происшествии своим родителям и что дворецкий тоже подтвердит это, но он сомневался, чтобы дон Карлос предпринял что-либо по этому поводу. Дон Карлос дважды подумает, прежде чем выступит против офицера армии, благо он уже заслужил недовольство губернатора. Рамон больше всего беспокоился, чтобы дон Диего не узнал о случившемся, потому что, если один из Вега подымет руку против него, то у капитана будет мало шансов сохранить свое положение.