Петя протянул Кирилке носовой платок:

– На, вытрись...

И Вовка вытащил из кармана свой платок:

– Лучше мой возьми! Ты не смотри, что грязный. Зато сухой...

Кирилка взял и тот и другой. Всхлипывая, прорыдал тонюсеньким голоском:

– Чуть... не утащил...

Вовка снова потряс кулаком:

– Думаешь, мы бы дали? Мы бы...

– Кирилка, - с озабоченным видом сказал Петя.
– Дай-ка лучше я сам тебя вытру... А то ты стал какой-то ужасно грязный... Ужасно!

– Это он об мой платок!
– похвастался Вовка.
– Честное слово!

– Вова!
– Петя посмотрел на Вовку.

– Чего?
– спросил Вовка, посмотрев на Петю.

– Пусть он с нами дружит? А?

– Кто? Он?
– Вовка кивнул на Кирилку.

– Он. Пусть с нами дружит, а?

– Пусть дружит.

– Пусть?

– Пусть!

– Кирилка, - сказал Петя, - будешь с нами дружить?

– С вами?
– недоверчиво прошептал Кирилка.

– С нами!
– подтвердил Петя.
– С ним и со мной. Хочешь?

Но Кирилка молчал, переводя глаза с Пети на Вовку и снова с Вовки на Петю.

– Ничего не понимает!
– с сожалением воскликнул Вовка. И громко, точно глухому, стал раздельно выкрикивать каждое слово: - Хочешь дружить... ты... да он... да я?

Тут Кирилка снова залился слезами. Всхлипывая, проговорил, что он всегда хотел, только они не хотели... И он бы давно хотел, если бы они хотели... И если он молчал, так потому, что они все время молчали... И раз они хотят с ним дружить, то и он больше всего на свете хочет с ними дружить, с Петей и Вовкой.

Говоря это, Кирилка вытирал слезы сразу двумя носовыми платками, и его лицо - нос, щеки, лоб и подбородок - становилось все грязнее и грязнее.

– Это он об мой платок!
– хвастливо выкрикивал Вовка.

Действительно, Кирилка сделался таким чумазым, что после небольшого совещания мальчики решили: лучше им сперва зайти к Пете. У Пети Кирилка хорошенько отмоется, прежде чем пойдет домой.

Глава восьмая

Лампа под зеленым абажуром

Началось это с того самого дня, когда после приключения с портфелем мальчики прибежали к Пете отмывать Кирилку от грязи.

Сначала, перебивая один другого, они рассказали маме историю с портфелем. Потом мама хорошенько рассмотрела и сам портфель, его восемь отделений, два замка, два ключа и все остальное.

После этого Петя заявил:

– Теперь мы дружим! Это тот мальчик, который сидит со мной на парте. Знаешь?

Мама, конечно, все знала. Она спросила:

– Его зовут Кирилка?

– Да!
– хором ответили мальчики.

– Раздевайтесь скорей и мойте руки. Сейчас будем завтракать.
– Мама развязала у Кирилки шарф и взяла у него из рук шапку.
– У меня получилась такая гречневая каша, что вы пальчики оближете!

– Гречневая?
– от восторга взвизгнул Петя.
– Ох, до чего у меня разыгрался аппетит...

– И у меня тоже ничего, - буркнул Вовка, поглаживая себя по животу. Тоже играет!

– И у меня!
– всем на удивление, тоненько пискнул Кирилка.

Но при этом он так смутился, что его желтенькие веснушчатые щеки залил пунцовый румянец, и, откуда ни возьмись, на них засияли прехорошенькие круглые ямочки. Кто бы мог подумать, что Кирилка умеет так славно улыбаться?

А на столе уже появились три тарелки, до краев полнехонькие гречневой каши, и три кружки, тоже до краев полнехонькие горячего молока, и три блюдца клюквенного киселя, и три ложки, и вдобавок хлебница, полная вкусного мягкого хлеба.

После завтрака Кирилка, Петя и Вовка немедленно отправились в антарктическую экспедицию, полностью забыв обо всем. И о том, что они первоклассники. И о том, что завтра им нужно в школу. И о том, что пора бы все-таки приниматься за уроки...

Петя, ползая по полу, вел между льдами и торосами корабли экспедиции. У Вовки в руках была воздушная разведка, и он рокотал моторами двух самолетов. А Кирилка строил под столом, в самом центре Южного полюса, лагерь для зимовщиков. И этот лагерь получался ничуть не хуже того, который построил его папа там, далеко на Севере...

В этот самый момент мама повернула выключатель, и нежно-зеленый свет наполнил комнату.

– Мальчики, - спросила она, - разве на завтра ничего не задано?

Мальчики перестали играть, и все трое испуганно переглянулись.

– Ой, задано...
– растерянно прошептал Петя.
– Еще сколько!

А Кирилка так разволновался, что не сразу отыскал свой портфель, хотя сам положил его на очень видное место: прямо в столовой на диван.

Только один Вовка не потерял спокойствия: