Томас ощутил озноб, словно голый оказался под пронизывающим ветром. Да, калика быстр и, когда надо действовать, не размышляет с какой руки ударить, как сороконожка решала с какой ноги пойти.

— Черт с ними, — пробормотал он. Его раскачивало, он чувствовал, как перед глазами плывет стена, туманится, и были это слезы или пот, сам не помнил. — Теперь... что? Ниточка оборвалась?

— С треском, — согласился Олег. — Но он дал намек...

— Ложный, — бросил Томас. — Ибо трясти горы кто может, если не сам Господь Бог?

Олег отвел взор:

— Ну, для этого не обязательно быть богом...

— Тогда сам Сатана, — сказал Томас твердо.

Отшельник снова задумался, кивнул:

— Ну... это не обязательно тоже, но... возможно, Сатана нами заинтересовался. Понимаешь, мне трудно здесь разбираться, это твой ад, тебе здесь сидеть в котле, а не мне. Ты должен бы лучше знать здешние порядки... Однако, думаю, стоит все же направить стопы к Вельзевулу. Что-то все говорят больше о нем, чем о Сатане. Хотя это понятно. Твоего управителя крестьяне тоже боятся больше, чем тебя.

Томас нахмурился, сравнили с Сатаной, но превозмог оскорбление, ответил твердо:

— Вельзевула исключим. Остается... сам князь Тьмы.

— Это твой рай, — снова напомнил Олег, поправился: — Твой ад. Впрочем, где бы ты поставил свой замок?

Томас осмотрелся, помедлил:

— Не здесь. Слишком ровно. Замок лучше всего воздвигать на скалистом острове... или в излучине глубокой реки. Если же нет озера или реки, то хотя бы на холме. Если нет холма, то согнать крестьян, чтобы насыпали этот холм. А здесь народу много...

— Близко, — одобрил Олег. Томасу почудилась насмешка, но не понял ее, а Олег добавил, — Что значит, сословное мышление... Я помню, что за теми горами протекала как раз такая река. Глубокая, вода быстрая и чистая...гм... это для здешних мест необязательно, зато петли бросает как заяц возле норы.

— Тогда пойдем, не стой на месте, — поторопил Томас.

Олег взглянул с удивлением:

— Я думал, ты устал.

— Я устаю от ничегонеделанья, — заявил Томас. Он с усилием выпрямил спину. — Так мы идем или спим на ходу стоя?

— Эх, Томас... А еще король, — пробормотал Олег, Томас не понял к чему, тем более, что калика тут же поправился, — хотя для короля это как раз то, что надо...

Они продолжали тащиться почти в темноте, хоронясь и скрадываясь, когда небо медленно очистилось от туч. Луна воссияла во всей злобной мощи. Они видели, как впереди на милю протянулась ровная каменистая земля, изредка перемежаясь мелкими оврагами. А там, почти на краю зримости, надменно как злая брань вздымается рыцарский замок. Стены отвесны, темнеют узкие окна бойниц, высокие башни грозно вздымаются по всем четырем углам, а в середине недобро блещет металлом купол.

Томас огляделся:

— Либо еще один чародей... либо...

— Почему чародей?

— Вокруг замка пусто, — определил Томас.

Замок стоял в гордом одиночестве, без привычного скопища жалких домиков простолюдинов. К нему не тянулись скрипящие подводы с зерном, рыбой из озер, не везли дрова во многочисленные печи и камины, не гнали во двор замка скот на убой, словно обитатели замка кормились из воздуха, а мясо жарили на лунном свете.

— Может быть, — сказал задумчиво Олег, — из тебя все же получится король...

— Почему?

— Простолюдинов замечаешь...

— А с кого ж налоги брать? — удивился Томас. — Ты в своих пещерах совсем опещерился.

Выдвинулись из тени с осторожностью, но глаза были уже на стенах замка, душа Томаса уже страшно рубилась там на стенах, сбрасывала врагов на камни, крушила и разносила...

— Что-то странное в этом замке, — проговорил Олег тревожно. — Как будто нарочито поставили на видном месте.

— Ну да, — буркнул Томас. — Для нас такую махину строили!

— Ну, замок не новое заклятие, его можно и за миг...

Томас услышал предостерегающий вскрик, с опозданием развернулся, выхватывая меч, но оказалось, что смотреть надо было вверх. По голове ударили, он саданулся о твердое, с хриплым воплем ударил рукоятью меча, еще не успев раскрутить в могучем рыцарском замахе. Сверху обрушились удары, рядом грузно падали огромные багровые тела, складывали крылья, а он, уже все поняв, спешно рубил до того, как успеют встать с земли и броситься в бой.