– Attendez, mesdames*, я вас помирю!..
– сказал, поднимая знаменательно свою руку, граф Хвостиков.
– Каждая из вас любит то, что требует ее наружность!.. Madame Олухова брюнетка, к ней идет всякий блеск, всякий яркий цвет, а Лиза - существо эфира: ей надобно небо я легко облегающий газ!..

______________

* Подождите, сударыни (франц.).

– Да, если это так, то конечно!..
– согласилась с ним Домна Осиповна, но дочь - нет и продолжала отрицательно качать своею головкою.

В это время послышались звуки сабли.

– Петр Евстигнеич, кажется, - проговорил граф Хвостиков.

Мерова заботливо взглянула на дверь.

Вошел действительно Янсутский, приехавший прямо от Бегушева и бывший очень не в духе. Несмотря на то, что Тюменев и Бегушев дали слово у него отобедать, он инстинктивно чувствовал, что они весьма невысоко его третировали и почти что подсмеивались над ним, тогда как сам Янсутский, вследствие нахапанных всякого рода проделками денег, считал себя чуть не гениальным человеком.

Войдя в комнату, он к первой обратился Домне Осиповне.

– Очень рад, что я вас здесь застал, - сказал он, крепко пожимая ей руку.

– И я отчасти потому приехала, что надеялась встретить вас здесь, сказала она.

Янсутский затем мотнул головой Меровой и ее папа, снял саблю и сел. Елизавета Николаевна пристально посмотрела на него.

– Что вы такой сегодня, - фу, точно кот Васька, сердитый?
– спросила она его.

– Нисколько не сердитый, - отвечал ей небрежно Янсутский и снова отнесся к Домне Осиповне: - Бегушев будет у меня обедать.

– Будет?
– повторила та с удовольствием.

– Будет!
– отвечал Янсутский и обратился уже к графу Хвостикову: - У Бегушева я встретил Тюменева; может, вы знаете его?

– О, боже мой! Это один из лучших моих знакомых!
– произнес граф, поднимая при этом немного глаза вверх.

– И он мне сказал, что наше предприятие действительно рассматривалось, но что оно провалилось окончательно.

Граф Хвостиков при этом побледнел.

– Что такое провалилось?
– спросил он, как бы не поняв этой фразы.

– А то провалилось, что не утверждено, - отвечал ему насмешливо и со злостью Янсутский.

– Вот видишь, папа, как ты всегда говоришь!
– сказала также и дочь графу, погрозя ему укоризненно пальчиком.
– Верно все... решено... кончено!

– Но мне писали об этом!
– бормотал граф, совсем, как видно, опешенный.

– Не знаю-с, кто вам это писал, - возразил ему с явным презрением Янсутский, - но оно никогда не было, да и не могло быть решено в нашу пользу. Нельзя же в самом деле ожидать, чтобы позволили на воздухе строить дом.

– Где ж на воздухе, - продолжал кротким голосом граф, - разве "Credit mobilier"{44} - не то же самое?

– Вот еще что выдумали: "Credit mobilier"!
– воскликнул насмешливо Янсутский.
– Предприятие, черт знает когда существовавшее, и где же? В Париже! При содействии императора, - и то лопнувшее - хорош пример! Я просто сгорел от стыда, когда Тюменев стал расписывать Бегушеву это наше дурацкое дело!

Граф на это ничего уж и не возражал.

Дочери, кажется, сделалось жаль его.

– Хотите завтракать?..
– спросила она Янсутского, зная по опыту, что когда он поест, так бывает подобрее.

– Нет, не хочу!..
– отвечал отрывисто Янсутский (надменный вид Тюменева никак не мог выйти из его головы).
– А у меня еще гость будет - этот Тюменев, - присовокупил он.

– Ах, это отлично! Мне очень хочется посмотреть на него!
– воскликнула Мерова.
– Что он такое: генерал-адъютант?..

– То есть, пожалуй, генерал-адъютант, штатский только: он статс-секретарь!
– отвечал не без важности Янсутский.
– Я, собственно, позвал этого господина, - отнесся он как бы больше к графу, - затем, что он хоть и надутая этакая скотина, но все-таки держаться к этаким людям поближе не мешает.

– О, без сомнения!
– подтвердил тот невеселым голосом.

Положение графа было очень нехорошее: если бы изобретенное им предприятие было утверждено, то он все-таки несколько надеялся втянуть Янсутского в новую аферу и таким образом, заинтересовав его в двух больших делах, имел некоторое нравственное право занимать у него деньги, что было необходимо для графа, так как своих доходов он ниоткуда не получал никаких и в настоящее время, например, у него было в кармане всего только три целковых; а ему сегодняшним вечером нужно было приготовить по крайней мере рублей сто для одной своей любовишки: несмотря на свои 60 лет, граф сильно еще занимался всякого рода любовишками. Но где взять эти сто рублей!.. Не у Янсутского же просить взаймы после всех дерзостей, которые он позволил себе сказать: граф все-таки до некоторой степени считал себя джентльменом.