– Как, однако, вы простудились, - заметила ему с состраданием Домна Осиповна.

– Страшно простудился... ужасно!..
– говорил Грохов и затем едва собрался с силами, чтобы продолжать рассказ: - Супруг ваш опять было на дыбы, но она прикрикнула на него: "Неужели, говорит, вам деньги дороже меня, но я минуты с вами не останусь жить, если жена ваша вернется к вам"... О господи, совсем здоровье расклеилось...

И Грохов, как бы в отчаянии, схватил себя за голову.

– Это, я думаю, все от ваших усиленных занятий, - проговорила, по-прежнему с состраданием, Домна Осиповна.
– Но что же, однако, муж мой выдал вам какой-нибудь документ?
– поспешила она прибавить, потому что очень хорошо видела и понимала, как Грохову трудно было с ней вести объяснение, и даже почему именно было трудно.

– Выдал-с! Сейчас вот вам передам все: это вот-с купчая крепость на лавки, а это ваши деньги, - говорил он, пододвигая то и другое к Домне Осиповне.

Она купчую крепость тоже прочла весьма внимательно и начала потом считать деньги, раскладывая их сначала на сотни, а потом на тысячи.

– Тут всего тридцать тысяч!
– произнесла она недоумевающим голосом.

– Тридцать-с!
– ответил сначала очень коротко Грохов; но, видя, что Домна Осиповна все еще остается в недоумении, он присовокупил: - Все имущество я ценю в двести тысяч, хотя оно и больше стоит... десять процентов мне - значит, двадцать тысяч, а тридцать - вам!

Слова эти окончательно озадачили Домну Осиповну.

– Но десять процентов, кажется, берется, когда дело ведут!
– произнесла она с какой-то перекошенной и злой улыбкой.

– А я разве не вел дела?
– возразил ей Грохов.
– Но кроме того, мы уговорились так с вами... У меня вашей руки письмо есть на то.

– Но я полагала, что дело дойдет до суда, - говорила с той же злой улыбкой Домна Осиповна.

– Ну, за это вы благодарите бога, что дело до суда не дошло, - произнес с ударением и тряхнув головой Грохов, - по суду бы супруг ваш шиш вам показал.

– Как же шиш... и как это деликатно с вашей стороны так выражаться! сказала, вся вспыхнув, Домна Осиповна.

– Так, шиш!
– повторил еще раз Грохов.
– В законах действительно сказано, что мужья должны содержать своих жен, но каких? Не имеющих никакого своего имущества; а муж ваш прямо скажет, что у вас есть дом.

– Но дом я, - возразила Домна Осиповна с прежней неприятной улыбкой, сейчас могу продать!

– А тогда он скажет, что у вас деньги есть.

– Деньги я тоже могу прожить, подарить, потерять...

Грохов усмехнулся при этом.

– Да, как же, обманешь кого-нибудь этими побасенками: нынешние судьи не слепо судят и прямо говорят, что они буквы закона держатся только в делах уголовных, а в гражданских, - так как надо же в чью-либо пользу решить, допускают толкования и, конечно, в вашем деле в вашу пользу не растолковали бы, потому что вы еще заранее более чем обеспечены были от вашего мужа...

Всех этих слов Грохова Домна Осиповна и не слушала, а молча и с заметно недовольным лицом укладывала бумаги и деньги в карманы своего платья.

– Вы потрудитесь во всем этом дать мне расписочку, - сказал Грохов, пододвигая Домне Осиповне бумагу и перо.

– Что же я написать должна?
– спросила та.

– Напишите-с, что документы и деньги, переданные мне вашим мужем, вы сполна получили, а я напишу, что следующие мне по делу сему деньги вами тоже уплочены!..
– отвечал Грохов и написал, что говорил.

– Ну, не очень я деньги сполна получила, - говорила Домна Осиповна, начиная писать расписку.

– Не знаю-с, по-моему, вы сполна их получили, - сказал Грохов и на лице своем весьма ясно изобразил желание, чтобы клиентка его поскорее убиралась от него; но Домна Осиповна не поднималась с своего места.

– Но каких мне бумаг купить на эти деньги, решительно недоумеваю, проговорила она, кусая свои розовые губки.

Грохов догадался, что этот вопрос был адресован к нему.

– Из бумаг вам лучше всего купить хмуринские акции, - отвечал он.

– Но они очень высоко стоят, - произнесла грустным голосом Домна Осиповна.

– На бирже их нечего и покупать, - там приступу нет, но нельзя ли вам как-нибудь их достать от самого господина Хмурина; дает, говорят, он некоторым знакомым по номинальной даже цене... Нет ли у вас человека, вхожего к нему?

Домна Осиповна некоторое время соображала.

– Янсутского разве попросить; он вчера был у меня, - сказала она, опять как бы больше сама с собой.

– Чего же лучше... Приятели, ни в чем не отказывают друг другу.

– Его попрошу!..
– продолжала Домна Осиповна тем же размышляющим голосом.
– Но самые акции верны ли?

При этом вопросе Грохов даже рассмеялся.

– Вот еще!.. Верны ли акции...
– произнес он.

Домна Осиповна, наконец, поднялась.

Грохов тоже встал с своего стула.