— Ну что? — спросила я, вышло это у меня как-то испуганно.

— Дома нет. Мать сказала, он скорее всего в «Харлее». Это клуб в трех кварталах отсюда.

— И мы туда поедем? — насторожилась я.

— Конечно. А как еще мы можем отыскать наш труп?

— Слушай, Мишка, — разволновалась я, — может, не стоит его искать, в конце концов, мы хотели от него избавиться, именно это и произошло. Зачем он нам теперь?

— У нас вечером встреча с шантажистом, ты что, забыла? Труп нам очень даже нужен, то есть не сам труп, а его местонахождение.

— По-моему, разумнее найти Славку, привести его в милицию и как следует допросить. Слушай, — осенило меня. — Я просто уверена, что труп у этого Славки. Смотри: он следил за Юрием Павловичем, заподозрив, что тот уже в курсе их хитростей, увидел, что Юрий Павлович вошел в квартиру, а сам затаился, когда я огрела Юрия Павловича лампой и сама отключилась, он спокойно его укокошил. Потом спрятался недалеко от дома и стал ждать, что будет дальше. Когда мы повезли труп, он пристроился за нами и…

— И что? — вздохнул мой спутник.

— Он его похитил.

— Труп?

— Труп.

— Дурак он, что ли? Он рад-радешенек, что избавился от него, и вдруг похищать. На черта он ему сдался?

— Чтобы нас шантажировать.

— Уж очень мудрено. Если Славка и следил за нами, то логичнее просто понаблюдать за тем, что произойдет с трупом. Самому с ним таскаться только психу придет в голову. К тому же шантажист может оказаться не Славкой, а кем-то из ребят-мотоциклистов. Так что оставь умные мысли при себе и поехали в «Харлей».

Клуб размещался в подвале двухэтажного дома, на вывеске, вдоль которой бежали разноцветные огоньки, не хватало буквы "а", но это, должно быть, никого не беспокоило. Прямо возле входа лежал парень в кожаном жилете и таких же штанах и безуспешно пытался подняться. Заслышав звуки подъезжающей машины, он поднял голову, посмотрел оловянными глазами и, отчаянно махнув рукой, устроился поудобнее, подтянув ноги и подсунув локоть под щеку. Когда мы, выйдя из машины, поравнялись с ним, он уже храпел.

— Это что же такое? — растерялась я.

— Устал человек, — пожал плечами Мишка, распахивая передо мной дверь. Я вошла и в первый момент решила, что оказалась на помойке. Запах, тяжелый, сладковатый, с примесью тления, едва не лишил меня чувств. Я зажмурилась и прикрыла рот и нос ладонью. Мишка держал меня за локоть, что позволило мне первые несколько метров преодолеть, ничего не видя вокруг. Когда я разлепила глаза, мы уже находились возле стойки с большим зеркалом. Полки были уставлены бутылками и красивыми коробками из-под табака, за стойкой стоял парень с перебитым носом в таком же жилете, как тип, валяющийся на улице, и смотрел на нас с некоторым недоумением.

— Пиво, — улыбаясь, заявил Мишка. — Мне и девушке.

— Я ничего не хочу, — торопливо заверила я.

— Тогда зачем пришли? — пробасил парень, а я разозлилась:

— Вам что за дело?

— Это мое заведение, — удивился он.

— Ну и что?

— Я получу свое пивo? — вмешался Мишка. Парень перестал стоять столбом, наполнил две кружки и придвинул к нам, а я огляделась.

Вдоль стен тянулись полки, которые с известной фантазией можно было принять за столы. В углу стояли человек шесть молодых ребят и в настоящее время с любопытством на нас поглядывали. Чуть дальше виднелся широкий проход в соседний зал, там находились бильярдные столы и, судя по шуму, посетителей было достаточно. Оттуда появилась девушка в белом переднике с, пустыми кружками в руках, а я с облегчением! вздохнула — ее присутствие подействовало на меня успокаивающе.

— Сиди здесь, — шепнул Мишка и, прихватив кружку, пошел к бильярдным столам, а я, подумав, придвинула вторую кружку к себе и зло посмотрела на бармена, точно это он был виноват во всех моих несчастьях.

Я успела сделать лишь один глоток, когда чьи-то руки оказались на моих бедрах и мужской голос, изрядно шепелявя, произнес:

— Привет, котеночек.

Я оглянулась с некоторым страхом и узрела немытого парня лет тридцати, со свежим шрамом на подбородке и исключительной улыбкой. Исключительность ее состояла в том, что зубов у парня практически не было, взор радовали два клыка, один снизу, другой сверху, странного серовато-коричневого цвета.

— Господи Иисусе, — пробормотала я, перепугавшись до такой степени, что заехала ему в лоб пивной кружкой и отчаянно завизжала, с опозданием сообразив, что история с ночной лампой меня ничему не научила.

Парень ошеломленно постоял некоторое время, а потом буквально свихнулся, рыкнул, выставив вперед клыки, и попытался ухватить меня за горло. Мне не осталось ничего другого, как треснуть его кружкой еще раз. Пиво расплескалось, заливая ему глаза, парень издал воинственный клич, а я, вспорхнув с табуретки, накинулась на бармена, который все это время стоял возле пивного бочонка с выражением величайшего изумления на физиономии.