– Встретимся в полночь.

10

Как только гости разъехались, Рейчел тут же пошла в свою комнату. Сбросив новые туфли, она походила босиком по мягкому ковру. Потом достала из-под подушки найденное у Эдгара письмо своей бабушки. Письмо, которое почему-то хранилось в его сейфе.

Она понимала, что не совсем правильно было читать его, но любопытство взяло верх. Может, оно объяснит причину непримиримой вражды между Хокингами и Доувами?

Открыв конверт и развернув лист бумаги, Рейчел узнала изящный бабушкин почерк.

Дорогой Эдгар!

То, что случилось между нами прошлой ночью, было ошибкой. Я люблю Генри. Знаю, что ты хотел услышать не это. Но я следую голосу своего сердца.

Ты - хороший человек, Эдгар. И заслуживаешь хорошую жену. Я не такая. Но искренне надеюсь, что когда-нибудь тебе встретится подходящая женщина, Единственное, о чем прошу, оставить произошедшее между нами в тайне. Если ты решишь поступить по-другому, то навряд ли сумеешь что-либо изменить. И, боюсь, окажешься, в результате, единственным пострадавшим.

Я знаю, как дорожит Генри твоей дружбой, и меньше всего желала бы встать между вами. Со временем ты поймешь, что я приняла правильное решения. А до той поры прошу не искать со мной встречи.

Элеонора.

Рейчел еще раз перечитала письмо, не веря своим глазам. Эдгар и ее бабушка? Любовный треугольник?!

Она запомнила бабушку хрупкой старой седовласой женщиной. Больной и прикованной к постели. Сердящейся из-за суеты вокруг нее.

Но не было сомнений, что в молодости она была очаровательной девушкой. Рейчел видела ее фотографии в семейном альбоме. Там же находился и свадебный портрет Элеоноры и Генри.

Запомнилась радость, которую излучали их лица.

И любовь в смеющихся глазах.

То, что случилось между нами прошлой ночью, было ошибкой...

Возможно ли это?

Рейчел не была настолько наивной, чтобы предположить, что секс изобрело только ее поколение. И из своего недавнего опыта она узнала, как легко совершить ошибку, подчинившись мимолетному порыву страсти.

Знал ли ее дед о случившемся? Не в этом ли крылась причина его глубокой ненависти к Эдгару Хокингу? Генри никогда не выказывал ничего иного, кроме огромной любви и доброжелательности по отношению к своей жене.

Я следую голосу сердца...

Именно этого сейчас Рейчел пыталась не делать. Как ни тяжело было признавать, но ее сердце звало Аллана. Того Аллана, с которым она провела страстную ночь в канун Нового года. А не этого, который заставил ее совершить преступление. Пусть даже на такой поступок его толкнула любовь к деду.

Рейчел изо всех сил старалась заглушить голос сердца. Оно слишком сильно хотело поверить, что интерес Аллана к ней был больше, чем мимолетное физическое влечение.

Хотя глупо было отрицать сексуальную притягательность между ними. С этой тягой Рейчел боролась каждый раз при встрече с Алланом, каждую ночь в своих снах.

Поэтому, нужно было уехать из дома Хокингов как можно скорее, прежде чем сердце и гормоны сумеют победить благоразумие.

Настенные часы в комнате девушки пробили полночь. Аккуратно положив письмо в конверт, Рейчел убрала его в свою сумочку.

Подойдя к кровати, она отогнула матрас и вытащила толстый конверт. Разгладив помятый уголок, Рейчел прижала конверт к груди.

Она искренне надеялась, что Аллан не пожалеет о своем поступке. Сделав глубокий вдох, девушка вышла из своей комнаты.

Коридор был пуст. Ни звука не доносилось из комнат. Рейчел подошла к спальне Аллана и тихонько постучала в дверь.

Ответа не последовало. Повернув ручку, она вошла внутрь и быстро захлопнула за собой дверь.

Сначала ей показалось, что комната пуста. Горел только ночник, отбрасывая резные тени. Приглядевшись, Рейчел заметила Аллана, стоявшего у окна с бокалом в руке.

Она сделала шаг в его сторону.

– Я принесла завещание Эдгара. Он так устал, что мгновенно уснул, не обратив внимания на раскрытый сейф. Моника к нему не заходила.

Мужчина не шевельнулся. Просто продолжал смотреть на залитые лунным светом деревья за окном.

Рейчел встала рядом и протянула ему конверт.

Но Аллан лишь взболтал содержимое бокала и залпом выпил.

Он все еще был одет в смокинг, хотя галстук свободно болтался на шее, а верхние пуговицы рубашки были расстегнуты.