– Вот оно что! Несмеяна... Слушай, Родя, нужен мне меч-кладенец!
– и он рассказал вору все, что узнал от царицы.

– Это, мил человек, службишка, а не служба! Как ночную стражу пробьют, я у тебя буду!
– С этими словами Родион превратился в ласточку и вылетел из камеры. А Афанасий, несколько приободрившись, завалился на топчан и предался мыслям о Насте, Несмеяне, Вальпурге и своей несчастной судьбе.

Однако его горькие размышления были неожиданно прерваны тяжелым вздохом. Великан приподнялся и увидел в углу камеры привидение в черной шляпе, с одним глазом и одним усом.

– Не камера-одиночка, а проходной двор!
– рассердился Афанасий.- Зачем изволили пожаловать?

– Здравствуй, дружище!
– загробным голосом сказало привидение.- Я к тебе по делу.

– Какие могут быть дела? Видишь, в каком я положении?

– Что наша жизнь? Игра!
– сказало привидение бодро.- Сегодня ты, а завтра я! Но наш коллектив тебя очень уважает за прямоту и смелость. А наши в этом понимают толк. Мало того, мы тут с ребятами бились об заклад с болотной нечистью - кто победит. Так мы поставили на тебя!

– Приятно слышать!

– Да. И я решил отдать тебе после боя твой смех... В бою-то тебе смех только помешает... Однако я к тебе с просьбой. Однажды старая колдунья мне сказала, что когда какому-нибудь дракону отрубят голову, я должен выпросить у победителя драконий глаз. Этот глаз заменит мне отсутствующий. Я ж все-таки был первым красавцем при дворе, а теперь... Афанасий, когда отрубишь голову дракону, отдай ее мне!

Великан кивнул.

– Спасибо, дружище,- сказало привидение.- Не забудь, что я на тебя поставил. Постарайся!
– оно тихо завыло и пролетело сквозь решетку.

– Еще кто-то верит в меня, ставит что-то, чем-то рискует,- пробормотал Афанасий.- А Родиона-то нет!

– Кажется, не задержался!
– раздался голос вора-оборотня.

Огромный черный гриф сидел на окне и просовывал через решетку меч. Когда каленая сталь зазвенела на каменном полу, гриф превратился в воробья и впорхнул в камеру.

– Вот тебе меч-кладенец, кусок железного дерева и мой нож, чтобы сделать ручку к мечу. Кроме того, вот тебе алмазный брусок для точки меча. Остальное в твоих руках. До свидания!

– Подожди, Родя. Как там Настя?

– Настя плачет. Зато Несмеяна смеется! Ну, бывай!

– Будь!
– грустно сказал великан.

Ручку к мечу он сделал скоро. Но наточить обоюдоострый меч даже алмазным бруском оказалось не так просто. Пока он выточил одну сторону, прошло часа полтора.

– Уже полночь. Лягу-ка я спать,- сказал он сам себе.- Иначе завтра встану совсем разбитым. Если мне не хватит одной стороны, мне вообще ничего не поможет.

Утро застало его свежим и бодрым, хотя первую половину ночи ему снилась Настасья Прекрасная, которая целовала его как Несмеяна, а вторую половину - Несмеяна, которая молча обнимала его как Настя. Он еще полностью не пришел в себя после сна, когда загрохотал засов и в камеру ввалились стражники.

– Его величество Салтан Гвидонович Третий приказывает тебе, мудрец, явиться на бой с драконом!
– прохрипел начальник стражи.- Народ должен знать, какие драконы охраняют царство! Понял, нет?

– Понял, да,- пробормотал Афанасий, засунул меч за пояс и вышел из камеры.

Стражники, кастрюльно звеня доспехами, повалили за ним. Через десять минут они подошли к ристалищу, большому квадратному полю, оцепленному веревками.

Около поля был выстроен дощатый помост с троном и скамейками, покрытыми яркими цветными коврами.

На троне сидели царь с царицей, на скамьях - визири, советники и мудрецы. Простой народ толпился за веревками.

Вдруг земля задрожала, Афанасия отпихнули в сторону, и мимо него проползло огромное чудовище, три головы его с маленькими, светящимися красным светом глазами, длинные шеи и туловище были покрыты чешуей цвета вороненой стали. Чудовище проворно перебирало лапами с крепкими железными когтями. Высотой дракон был не менее двенадцати - четырнадцати метров, вес, на глаз, превышал пятнадцать тонн.

У Афанасия от страха застыло сердце. Ватные ноги отказывались нести тело, на лице выступил холодный пот. С неожиданной ясностью он вдруг понял, что все это всерьез, что Змей Горыныч не игрушечный, и его, человека, могут разодрать страшными стальными когтями на части, и он будет мертвым плавать в луже собственной крови.

Вдруг какой-то человек в стареньком, рваном плаще подошел к нему почти вплотную и, глядя в глаза, откинул с лица капюшон. Яркая рубашка со следами губ от карлиц до великанш мелькнула в разрезе плаща.