Старуха вздыхала.

Однажды я не выдержал.

– Бабушка, - сказал я, - не беспокойтесь, мне и там хорошо. А комната вам самой нужна.

– Не нужна теперь, - сказала старуха.
– Сын прежде в ней жил.

– Он что - уехал?

– Погиб... Водолазом был... Прошлым летом погиб...

Старуха стояла в воротах и как-то странно, просительно смотрела на меня.

Я смутился.

– Если кому-нибудь понадобится комната, я скажу. Я обязательно пришлю таких людей к вам, - сказал я.
– Скоро мои знакомые из Владивостока должны приехать.

Я сказал и подумал, что Букину и Лизе незачем останавливаться у кого-то на один день.

Просто мне хотелось ободрить старуху. Уж очень невесёлой она выглядела.

ПОД ВОДУ

На катер для меня притащили легководолазный костюм и помпу.

– Только сначала сдашь зачёты, изучишь правила, тебя осмотрит врач, сказал Телеев.
– Чтобы всё было в ажуре. А то отвечай за тебя.

– Отвечать всё равно придётся, - сказал Дед.

Он не очень-то верил, что на Чёрном море я уже опускался с аквалангом.

Для пробы меня опустили на пятнадцать минут около причала, на глубину три метра.

Сначала надели костюм. Он был как детская матрёшка: из двух половинок. Рубаха и штаны надевались на широкое стальное кольцо-пояс. Поверх пояса затягивалось второе кольцо. Половинки соединялись, прижимались друг к другу. Шлем у костюма был мягкий, похожий на капюшон, только с маской.

Меня одели и начали опускать. Опускали постепенно. Вода была мутная. Ничего, кроме обросшей ракушками причальной сваи, я не видел. С моря шла зыбь. Меня качало и ударяло о сваю. Стук головой, стук! Я сразу попросился наверх.

– Написано в инструкции: первый раз держать пятнадцать минут, ответил по телефону Телеев.

На шестнадцатой минуте меня вытащили.

– Вот теперь можешь опускаться. Снимай и рисуй под водой сколько хочешь!
– сказал Телеев.
– Самочувствие как?

– Ничего. Сваи у вас что - железные?

– Железные.

– Чувствуется!

ЕЩЕ ТЕЛЕГРАММЫ

Не успел я прийти домой, как мне вручили новую телеграмму:

ТВОЮ ТЕЛЕГРАММУ ПОЛУЧИЛИ ТЕЛЕГРАФИРУЙ ПОДРОБНОСТИ РАБОТЫ

МАМА ЗИНА

Я ответил:

НАЧАЛ СПУСКИ УДАРИЛСЯ ГОЛОВОЙ О СВАЮ

КОЛЯ

"ВИСЮ"

Через два дня я опустился в водолазном костюме в море.

Мы работали у восточного берега острова.

Берег был пустынный.

На нём стояли, как изваяния, каменные столбы.

– На острове Пасхи в Тихом океане есть очень похожие фигуры, - сказал я, - только они изваяны рукой человека, а эти?

– Ветер да море, - сказал Телеев.
– Бывает, заштормит, так их водой, как ножом, режет.

Он сидел на перевёрнутом ящике и отдыхал, прежде чем пойти второй раз под воду.

Одели и меня. Я взял фотоаппарат, мешочек из полиэтилена, выждал, когда запустят помпу, проверил телефон, закрыл окошко маски и полез за борт.

Последняя ступенька лесенки. Я шагнул вниз, за окошечком запузырилась вода.

Меня опускали, держа за шланг и сигнальный конец, Шапулин и Жаботинский.

Опускали быстро. Мимо прошёл чёрный катерный борт. Наискосок в сторону убежал якорный канат.

Из голубой тьмы вынырнуло и стало приближаться морское дно.

Я уже почти касался его ногами, как вдруг дикая боль вошла в уши. Будто в барабанные перепонки кто-то сунул по гвоздю и, проткнув их, стал сверлить мозг. Я закричал.

– В чём дело?
– спросил Шапулин.

– Стой!

Спуск прекратили.

– В чём дело?

– Уши!..

Меня стали поднимать. Я не чувствовал ничего, креме боли в ушах. Только когда моё плечо стукнулось о дно катера, боль немного утихла.

– Ну как?
– спросили по телефону.

Я молчал.

– Будете выходить?

– Повисю.

Я висел под катером, следил, как притупляется боль в ушах, и раздумывал: как надо говорить - "вишу" или "висю"?

Ни одного правила грамматики вспомнить под водой я не мог.

НАВЕРНОЕ, "ПОВИШУ".

– Давайте опускайте!
– сказал я наконец.
– Только осторожно.

Потихоньку, с остановками, меня опустили на дно.

Оно было покрыто крупной белой галькой. Кое-где среди камней росли кустики бурых водорослей. Пучеглазая камбала подплыла и легла рядом.