"Наконец-то настоящий моряк!"

– Здравствуйте!
– ещё раз сказал военный и снял фуражку.
– Будем знакомы: моя фамилия Хлопов. Борис Павлович. Это моя дочь - Лена. Елена, поздоровайся со взрослыми.

– Здрасте!
– сказала девочка и качнула своим огромным бантом.

– Тоня.

– Фёдор.

– Это мой сын - Володя.

– Постараемся долго вам не надоедать, - сказал военный и начал вносить из коридора ещё чемоданы.

Фёдор вскочил, чтобы помочь.

Вещи были расставлены, и в купе воцарилось молчание. Когда молчать стало невмоготу, Вовка вышел в коридор, потом вернулся, залез на постель с ногами и два раза кувыркнулся через голову.

Девочка сидела, поджав губы, и смотрела в окно.

"Задавака", - решил Вовка.

Он достал из-под лавки картонку с ежом.

Мама нагнулась и вполголоса сказала:

– Покажи его девочке.

Вовка дёрнул плечами.

Мурзик лежал на дне картонки серым колючим клубком.

– Ну, ну!
– стал уговаривать его Вовка.

Зверёк медленно разворачивался. Сначала из-под иголок высунулся чёрный поросячий пятачок, затем показалась одна крысиная лапка, вторая... Скоро Мурзик забегал по картонке, подбирая крошки.

Девочка, сжав пальцы у подбородка, замерла в восхищении.

– Мальчик, скажите, это ёж?
– сладким голосом спросила она.

– Коза, - буркнул Вовка.

– А чем вы его кормите?

– Спичками.

Девочка обиженно надула губы и снова отвернулась к окну.

ЛЕНА

После чая военный достал из чемодана коробку, завёрнутую в газету, и положил её на стол.

Девочка сняла газету.

– Это игра "Цирк", - сказала она, глядя мимо Вовки.
– Мальчик, вы будете играть?

Вовка засопел.

– Он будет, - сказала мама.

Игра была весёлой. Разноцветные фишки гонялись друг за другом, взбирались по лестницам, застревали в клетках со львами и падали с шатких трапеций. У девочки всё время выпадали пятёрки и шестёрки. Вовкина голубая фишка быстро отставала. Зелёная девочкина уже кончала игру, а голубая ещё болталась где-то в самом начале, между барабаном и дрессированным зайцем в кепке.

– Кончила!
– торжествующе объявила Лена.

Вовка небрежно опрокинул свою фишку.

Взрослые беседовали.

– Вы знаете, в жёстком вагоне неудобно. Я в нём плохо сплю, жаловался Борис Павлович.
– Простите, вы с мужем едете в Новый Порт?

– Я просто знакомый.
– Фёдор покраснел.

– Извините.

Мама кивнула:

– Ничего. Мы все в Новый Порт. А ваша жена уже там?

Борис Павлович замялся:

– Н-нет. Она осталась в Москве, сдаёт экзамены в театральный институт. Провалится - приедет.

– Вы были когда-нибудь военным?
– обратился он к Фёдору.

– Солдатом.
– Фёдор снова покраснел.
– Строитель теперь я.

– Строитель - это тоже почётно, - сказал Борис Павлович и зевнул.

У Вовы и Лены разговоры были свои.

– А я в этом году пойду в школу!
– сказал Вовка.

– И я.

– А меня примут в пионеры.

– В первом классе не принимают.

– Это у вас. А у нас была такая школа.

– Мальчик, вы врёте!
– сказала Лена.

Борис Павлович привстал.

– Елена!
– сказал он.
– Как ты можешь? Сейчас же извинись.

– Она смешная, - сказал Вовка, - говорит мне "вы".

– Не смешная, а вежливая, - сказала Лена и показала Вовке язык.

Вовка промолчал и примирительно произнёс:

– Меня ещё в прошлом году чуть в школу не взяли. По домам ходили, записывали, кому семь лет исполняется. И я записался. Мама такой шум подняла: говорит - нельзя обманывать. А я и не обманывал: я правда в школу хотел!

БЫЛ БЫ У МЕНЯ...

Вечером все вышли из купе, мама начала стелить постель.

– Странно, очень странно, - сказала она.
– Отец с девочкой едет на Камчатку, а мать остаётся в Москве...

– Устроятся, она и приедет, - объяснил Вовка.

– Вот-вот, - сказала мама.

Немного погодя она спросила:

– А ты маму Степана видел?

– Нет. Дядя Фёдор говорит - она плохая.

Мама вздохнула:

– Конечно, плохая... Ты лицо уже мыл?.. Подумать только, живёт среди воров и пьяниц мальчишка, и никому до него дела нет... Ложись, уже поздно.