– А ты давно от своих?

– Недавно заезжал.

– Мои-то как там?

– Все живы... Да! Ты с Тимошкой Гривцовым в одном полку служил? спохватился Андрей.

– В одном, а что?

– Он тут с генералом путался, адъютантом был.

– Так вон он куда из Козлова убежал! Где же он теперь? Арестован?

– Вместе с генералом утек.

– Упустили гадину!

– Сидор, отец его, верховодит в Кривуше, в Совет пролез.

– Ничего, скоро и за Сидора возьмемся! Новую жизнь ладить начнем!

– Давай, Васяха! Помогу! Вон ищут меня. В Кривуше свидимся!

Широкие плечи Андрея закачались в толпе. Василию легче стало на душе от этой встречи. Дома все живы, Маша ждет небось не дождется...

Эх, если бы не пакет в Губком! Махнул бы прямо с вокзала домой. Кажется, до Татарского вала бежал бы бегом без передышки.

– Эй, товарищ комиссар!
– окликнул Василия извозчик.
– Садись, мигом домчу куда хошь!

– Мне недалеко, дойду, - ответил Василий, ощупав в кармане пакет и револьвер.

Шел по Дворянской, искоса поглядывая на затейливые узоры купеческих и помещичьих домов. Улица будто вымерла. Притихли в своих домах толстопузые! Выглядывают небось из щелок и дрожат от страха и ненависти!

Изредка встречаются патрули - красноармейцы. Они подозрительно осматривают одежду Василия. Вот еще двое... По разговору понятно - только что отвели в Чека какого-то офицера, пойманного на чердаке.

– Товарищи, где помещается Губком?
– спросил у них Василий.

– А тебе чаво там?
– поинтересовался высокий.

– К Чичканову. Из Козлова я приехал.

– А документ есть?

Василий показал проходное свидетельство.

– Иди в "Колизей", на второй этаж.

– Какой "Колизей"? Где он?

– Да вот он! Ты что, ослеп? С колоннами на углу.

– Дом Дворянского собрания?

Патрули переглянулись и снова подозрительно покосились на одежду Василия.

– Ты что? Давно не был в Тамбове?

– Три года в окопах отсидел.

– А-а! Ну, тогда закуривай!
– И высокий красноармеец достал красный кисет.

Василий свернул большую козью ножку. Красноармеец положил было кисет в карман, но опять вытащил.

– Возьми еще с собой.

Красноармеец бросил в кисет Василия две добрые щепоти самосада.

– У Чичканова будешь - поклон ему от нас передай. Мы его из тюрьмы вызволяли, - с гордостью сказал до сих пор молчавший крепыш в кожаном картузе.

– Спасибо, братцы, - Василий бережно спрятал кисет.
– От теплого слова табачок слаще.

3

Шло экстренное совещание, которым руководил нарком Подбельский, прибывший в Тамбов с полномочиями ВЦИКа.

Василий нетерпеливо поглядывал на дверь: время неумолимо клонилось к вечеру. За дверью чистый звонкий голос горячо доказывал:

– Именно потому, что тамбовские крестьяне революционно настроены еще с тысяча девятьсот пятого года, именно поэтому они и легко поддаются на всякую агитацию, на всякий призыв с чем-то и кем-то бороться. Эсеры этим воспользовались, у них нашлись хорошие агитаторы, а мы забросили агитацию, да и людей у нас толковых мало. Помните, врач один из Москвы приехал и на периферию просился? Как теперь выяснилось, он эсер, поднял в Хоботове мятеж продотряда, в который поналезли офицеры и сынки кулаков с провокационной целью...

– Это Борис Васильев говорит, - пояснил Василию секретарь, замечательный оратор! Да ты, товарищ Ревякин, не волнуйся. На ночлег устроим в гостиницу.

– У меня есть где ночевать, - недовольным голосом ответил Василий. Три года дома не был!

– Понимаю, но что поделать? Попробую поговорить с Чичкановым.
– И пошел в кабинет.

Василий присел на край стула, подождал. Из головы не выходила мысль: теперь полдороги прошел бы...

Из двери высунулась голова секретаря:

– Заходи, товарищ Ревякин!

Как? Прямо на совещание? Василий одернул френч, вынул пакет и пошел за секретарем. В просторном, светлом кабинете за длинным столом сидели человек десять. Василий заметил среди них двух военных. Остановился в нерешительности - кому передать пакет?

– Здравствуйте, товарищ Ревякин!
– За столом привстал черноволосый человек со строгими глазами.

– Здравствуйте... Вы товарищ Чичканов?
– Василий подошел ближе и протянул пакет.
– Председатель Козловского исполкома товарищ Лавров велел передать лично в руки.