Шрифт:
Роман остался один на один с Мироновичем.
На высокие, почти десятиметровые окна надвигались сумерки; окна темными, суровыми квадратами врезались в белые стены. Роман отметил это подсознательно. А сам думал: спросить бы старика об отце. Кто-кто, а Миронович наверняка на заводе всех знал и знает, работает ведь не один десяток лет...
"Нет-нет! Еще повторит то, что сказал Хома... Нет!"
Миронович поковылял от своей скамьи к столику, за которым только что сидел Костя, просмотрел записи, потом обратился к Роману:
– Ты чей будешь, хлопче?
Роман почувствовал, что бледнеет: вопрос - как выстрел в его мысли...
– Любарца... - ответил неуверенно, потом посмотрел старику в глаза, словно в них можно было прочитать все об отце, и повторил: - Ивана Любарца, который на вестонках стоял.
Ничего не изменилось на суровом, расчерченном морщинками, бледном лице Мироновича, и в глазах не изменилось, хотя... тень едва заметно промелькнула в них. А может, показалось?
– Ивана Любарца?
– Угу.
– Так тебя Романом зовут?
– Да, - удивленно подтвердил Роман.
Миронович молча кивнул и спросил:
– В класс какой ходишь?
– В десятый.
Заводские окна тем временем совсем почернели, на темных прямоугольниках рельефно выделялись рамы...
– Что-то сердито отвечаешь, - продолжал Миронович. - Наверно, школу надумал оставить.
– Нет, что вы! - засмеялся Роман. - Кто же позволит, сейчас среднее образование... знаете...
– А я подумал, может, хочешь на завод перебежать. Да и Костя что-то плел. Неправда, значит?
– Не-е-ет...
– Вот и хорошо. Учиться, дружок, надо. Учиться... - Миронович как-то жалобно вздохнул, подсел к столу. - По-настоящему учиться... У нас теперь инженеров много развелось. Придет такой, скажем, ко мне, взгляну я на него и сразу же решу, по-настоящему он ученный или не по-настоящему. Пусть он завод знает от резки до трясушки как свои пять пальцев, а я ему все равно скажу: не по-настоящему ты ученный. Веришь, нет?
Роман передернул плечами, потому что не знал, куда клонит старик.
– Не знаю, что вам сказать...
– Так не может быть. Подумай и скажи.
Роман засмеялся и сказал:
– Верю. Но... не знаю, правильное ли ваше мерило.
– Не знаешь или сомневаешься?
– Гм... наверно, сомневаюсь.
– Почему?
– Все же их учат профессии и ученость присуждают в... м-м... в заранее определенном кругу, давно определенном. Вы же как смотрите? На поведение. Как человек шагнет перед вами, как слово скажет. Я так думаю?
– Правильно думаешь! Только вот не пойму, почему сомневаешься... Интеллигент - какое слово! Вдумайся: ин-тел-ли-гент... Какая душа должна у него быть, какое сердце! Интеллигентность, дружок, не присуждают за знание профессии. Интеллигентность - это не профессия. А если только профессия грош цена нашим институтам. Верно, Константин?
Костя вышел из-за спины Романа, положил руку ему на плечо:
– И не спорь, старик. Наш Миронович в этих вопросах - сила! Там, внизу, тебя товарищ ждет. Домой уже собрался... А это возьми. Чайку выпьешь и нас с Мироновичем вспомнишь. - Костя засмеялся и ткнул Роману в руки небольшой газетный сверток.
Роман отклонил рожок газеты и заглянул внутрь: там сверкали кусочки белого-белого сахара. И он вспомнил: когда-то такими кусочками угощал его отец. Когда-то... семь лет назад...
– Спасибо, - тихо сказал Роман и взглянул на Мироновича. И догадался вдруг, что тот с умыслом затеял разговор об интеллигентности. Нарочно! Боялся вопросов об отце! Значит, все правда... отец умер позорной смертью, умер как последний пьяница!..
– Что тебе? - услышал Роман голос Кости.
– Ничего... До свидания!
– Будь здоров! - приветливо ответил Миронович, а Костя пожал руку.
– Заходи ко мне. Заходи, старик, расскажу тебе подробнее о нашей профессии...
Когда возвращались домой, Роман думал о своем отце, и Митька, наверно, тоже о своем... Но Митьке, конечно, легче: его отец жив. Можно прийти, посмотреть в глаза и спросить: "Что у тебя, батя?"
Да, Митьке, конечно, легче...
– Я ничего тебе так и не сказал после всего, что произошло сегодня в школе, - произнес Митька. - Я...
– Я все понимаю, Митя! - прервал его Роман. - И не будем об этом.
– Но я хочу, чтобы ты знал...
– Я знаю.
– Нет, ты не знаешь...
– Знаю, что твой отец - честный человек.
"Его тоже мучают мысли об отце! - думал Роман. - А впрочем, что тут удивительного? Каждый хочет иметь отца, достойного подражания..."