Ощущения свободы, облегчения не было; сядут в Киеве, суки! Или еще где...

Час прошел, может, больше, сзади вдруг зашелестело шепотком: -- Прошли государственную границу... Дов едва не задохнулся, столько воздуха хлебнул: "Неужто?!" Ох, хотелось верить, а как поверить, когда в кольце сидишь?.. Только сейчас заметил: ремень не отстегивал, так и сидел, вдавленный в спинку самолетного кресла. Отшвырнул ремень, прошел к стюардессам, попросил пивка.

Вынул единственную сторублевку, которую сунул перед полетом за подкладку сумки на всякий случай.
– - Советские берете, с Ильичем? Или как границу перемахнули, так с Ильичем -- каюк?

– - Что вы?
– вскрикнула стюардесса, облизнув с перепугу свои лиловые губы.
– - Пожалуйста!
– - Дов взял привычного "Жигулевского", налил в высокий стакан и вдруг вспомнил,-- бутылка в стороне стояла, поодаль от других. Прошел бочком, стараясь не расплескать пиво, в уборную, вылил в унитаз весь стакан.
– - Береженого Бог бережет...

В Вене он рванулся от самолета с голубой надписью "Аэрофлот", как от кобры. За ним не сразу вышла старушка с мальчиком, потом экипаж в своих синих пилотских фуражках с высокой тульей и чемоданчиками в руках. И больше никто. У края летного поля он снова обернулся. Ни одна "шляпа" даже не выглянула. Он спросил у припоздавшей стюардессы, которая догоняла своих: -- Ваш маршрут до Вены или дальше?
– - Сейчас обратно пойдем, -- деловито сообщила она, пробегая. Дов, не веря глазам своим, остановился у стеклянных дверей Венского аэропорта. Глядел на гордый 'ТУ-- 104", не отрываясь.

"Неужто это конвой был? Зачем? Чтоб самолет не сжег? Не угнал? Боятся каторжника? Бля, ничего у них не поймешь! Как королевский кортеж..."

Через пять лет, когда так же, с конвоем, выпроводили Солженицына, Дов говорил с удовлетворением: -- Боялись, значит, меня. А чего меня-то так боялись?..

Время шло к вечеру. Никаких вывесок не было. Никто не встречал... А где же этот... как его? Сохнут? Дов шагнул к стеклянным дверям, -- они открылись сами. Мальчик, который прилетел вместе с ним, забегал взад-вперед. Откроет -- закроет. Снова откроет. Потащил бабушку поглядеть на такое чудо. Дов с трудом погасил в себе острое желание промчаться этак сквозь гостеприимные двери разок-другой. Шутка сказать, полжизни под замком.

Дов вернулся под открытое небо, степенно прошествовал обратно. Сами открываются! Годится.... Сделать, что ли, снимок? Первая дверца в железном занавесе...

Дов приладил дареный "Зенит", щелкнул. Отцу сразу послать -для ободрения!

За перегородкой стояла принаряженная толпа. В руках у многих цветы. Кто-то обнимал бабушку, поднял на руки мальчонку. Встречали, похоже, туристов, а не сионистов. Тучные австрийские полицейские смотрели сквозь него, Дова, сонно. Будто его и не было. Дов, неожиданно для самого себя, засмеялся. Ах, "не ждали"! Знакомый сюжет...
– - Не ждали! Не ждали!- почти пропел он.
– - А я-вот он!..

Прошли последние туристы с французского самолета, и зал опустел. За стеклянными стенами аэропорта зажигал огни чужой город.

"Чудеса? Телеграммку, что ли, перехватили?.. Пакость на прощание?.." Он добежал до паспортного контроля, вернулся - хоть шаром покати488"..
– - Во дела!
– весело пробасил Дов.
– - Проводили, как короля, встречают, как оборванца...
– - Снова поглядел туда, сюда -никого...

3. "ИНКОГНИДА - ВРАГ НАРОДА"

И тут вдруг прошуршал репродуктор, спрятанный где-то под потолком.

– - Мистер Дов Гур! Мистер Дов Гур!.. Вас ждут возле "Инфор-мейшен"... Вас ждут возле...
– - Дов кинулся к стеклянной ограде, у которой толпилась с чемоданами какая-то семья. Эмигранты, похоже. Навстречу ему уже бежали, оставив эмигрантов, две смуглые девчушки с букетиками роз, а за ними семенила дама в шляпе "Воронье гнездо", вскричавшая издали: -- "Шалом", мистер Гур! Ваш "Аэрофлот" никогда не приходит во время! Надеюсь, все в порядке? Давайте вашу визу и все багажные квитанции!

И только сейчас Дов почувствовал предельную усталость. Хоть на корточки садись.

Поцеловал в щечки девчушек, протянувших ему розы. Сказал незнакомому семейству эмигрантов, смотревших на него во все глаза: -- Этап закончен. Сейчас в баню поведут!

Семейство моргнуло непонимающе. Дов тут же раздал каждому члену семьи по розе, узнал, что они из Польши. Последние изгнанники "великого интернационалиста" Гомулки...

– - Багаж! Багаж!
– - не отставала дама в шляпке.
– - Вы дали квитанцию на одно место. Прошу остальные!

– - А акции урановых рудников, годится?
– - Дов развеселился.
– - Два в Воркуте, один в Бодайбо. Золотые россыпи.
– - Дов колыхался от хохота до тех пор, пока они не поняли, что весь его багаж -- сумка на плече. Да мятая квитанция на одно "место"...

Улыбнулись дружелюбно и вышли на ветер, к микроавтобусу, который, по уверению встречавших, ждал их у выхода. У выхода стоял полицейский с бляхой. И больше никого не было. И ничего...

Накрапывал дождь. Подошел, сверкая огнями, большой, как пароход, автобус, высадил старика в коротких штанах из кожи. Ноги у старика были синие, цыплячьи.
– - Европа!
– - благодушно прогудел Дов.
– - Старики в трусах бегают, молодые нагишом.

Унеслись легковушки, в одной из них Дов заметил встречавших его женщин.