Толя скупо усмехнулся, по-прежнему не отрывая глаз от дороги.

– Выходит, по науке работаете?

– А как же.

– И все, как есть, выходит, раскрываете?

– Стараемся, - вполне искренне ответил Петя.

– Вот насчет твоей философии я хотел сказать, - вернулся к прерванному разговору Толя.
– Ведь сейчас без знакомства никуда не сунешься, ничего не достанешь. Скажешь, нет? Все на знакомстве, на блате. Даже кино такое есть: "Ты - мне, я - тебе". Это все ведь тоже преступление, я считаю. Но бороться нельзя. Закона нет.

– Это точно, - согласился Петя.
– А зло опасное. Сегодня ты с переплатой, допустим, шапку ондатровую купил, завтра должность купишь, послезавтра - свободу, если за решетку попал. Мораль ведь одна и та же тут. А с моралью одним законом не поборешься, - глубокомысленно заметил Петя.

– И не обойдешь эту подлость - вот ведь что, - зло сказал Толя.
– Вон у нас в парке. Слесарю, если что случилось, дай, мойщице - дай, вахтеру - тоже дай, учетчице - тоже. А как не дать? Работать не сможешь. Так в день иной раз рубля два раскидаешь, не заметишь, как. А откуда их взять? Первое, значит, "чаевые". В чужую руку, как нищий, смотришь. Второе, это "химичить" надо. Эх, не по мне тут все, вот что я тебе скажу. Но это еще мелочи. Ты гляди шире. Что тебе тут твоя философия говорит?

– Понимаешь, - доверительно и с убеждением сказал Петя, - я ведь человек маленький, я не министр, допустим. И не буду им никогда. Но что я могу, то я делаю. Чтобы к самому себе уважение иметь.
– И неожиданно спросил: - А ты не хочешь к нам на работу пойти? Ты нам подойдешь. И работа наша как раз по тебе, я же вижу. Справедливая работа. Уголовный розыск - это тебе не что-нибудь.

– И даже взятки не берете?
– ухмыльнулся Толя.

– Ради тебя постараемся воздержаться.

– Чудная работа какая-то.

– А ты попробуй. Я тебя, так и быть, по блату устрою. Я тебе, ты мне.

Оба засмеялись. Потом Толя, вздохнув, сказал:

– Для вашей работы небось сначала жениться надо.

– Это еще почему?
– удивился Шухмин.

– Девок испорченных вокруг вас много. Голову с ними враз потеряешь.

– Ну, ты даешь, - только и смог сказать Летя, так он был ошарашен этим неожиданным умозаключением.

– А что, нет, скажешь?

– Это, брат, смотря какая у тебя голова, - засмеялся Петя.
– Если слабая, то, конечно, не ручаюсь, можно и потерять.

– А у тебя самого жена есть?

– Не. Держусь пока. И еще один мой дружок, Денисов такой, тоже, понимаешь, держится. Еще крепче, чем я. И у обоих, представь, головы целы вроде бы. А вот другой женился недавно, третий - развелся. Так что все варианты имеются. Любой выбирай, по вкусу.

– Серьезное это дело, - сказал Толя, не принимая Петиного шутливого тона.
– Я, знаешь, нагляделся.

– Ты к нам приходи. Вот где всякую жизнь увидишь. А вообще, - продолжал Петя, - нам из армии главное пополнение идет. Лучше нет школы, по себе знаю. Из боя в бой, только у нас еще жизнь знать надо.

Они тем временем уже выехали за город, миновав шумную кольцевую магистраль вокруг столицы. Широкая серая лента шоссе с редкими наледями по бокам тянулась среди заснеженных полей и темных перелесков. С серого неба, кружась, падали редкие снежинки. Машин на шоссе было мало.

Вскоре далеко впереди, над дорогой, возникла маленькая желтая точка. Она то гасла, то вновь вспыхивала, с каждой минутой все ярче, по мере того как машина к ней приближалась.

– Вот она, - кивнул Толя.
– Как раз двадцать первый километр, видишь?

Петя вгляделся в мелькнувший на обочине километровый столбик.

– Точно, - согласился он и в последний раз все же усомнился: - А может, еще на каком-нибудь шоссе то же самое?

– И мостик через два километра, да?
– саркастически осведомился Толя и решительно заключил: - Не может в двух местах так все совпадать.

Под желтым глазом мигалки машина свернула с шоссе и, сбросив скорость, осторожно пошла по узкой, уходящей в лес дороге, местами совсем обледенелой и занесенной снегом.

Громадные заснеженные ели молчаливо выстроились по сторонам, и Шухмин невольно залюбовался их сказочной, застывшей, почти неправдоподобной красотой. Что-то даже защемило у него в груди и неожиданно потянуло в эту морозную, глухую, загадочную чащу. Петя непроизвольно вздохнул, словно отгоняя от себя это минутное наваждение.

Потом они въехали в какой-то дачный поселок, миновали дамбу между двумя замерзшими прудами, продуктовый магазин. Дорога свернула опять, и снова по одну ее сторону раскинулось снежное поле, а по другую все тянулись и тянулись дачи и прямые как стрелы улицы уходили в мерзлую лесную даль. Дорога пошла под уклон, и Петя вдруг увидел впереди и внизу небольшой мостик с металлическими перилами. За ним дорога вновь взбиралась вверх, и по одной ее стороне, между соснами, раскинулось кладбище.