– Думаю, что так, Федор Кузьмич.

– Вот и хорошо. А линии у нас пока такие, - Кузьмич обращается к нам. Ты, Денисов, продолжи поиск этой Музы. Думаю, не все ее связи выявлены и отработаны. И хотя она сейчас с этим самым Колькой, однако где-то все-таки должна появляться, одна или с ним. Кого-то видит, кому-то звонит. Все это узнать можно. Понял ты меня?

– Понял, Федор Кузьмич. Узнать-то это все, наверное, можно, если только... если не уехали они уже.

– Навряд, - задумчиво качает головой Кузьмич.
– Не так это просто теперь для них. И Колька этот лучше выждет. Он же знает, что его стерегут всюду. Он опытный, Колька этот. И хитрый. Из прошлого дела то видно. И потому ищи Музу, она скорей высунется. И приведет к нему. Плохо, конечно, что дочку свою она мало любит. Плохо. И не для нас, мы ее все равно найдем. Для дочки плохо. И для нее самой, для Музы этой.

Он досадливо трет ладонью седой ежик волос на затылке и продолжает рассуждать:

– Значит, так. С тобой ясно, Денисов. Теперь ты, - обращается Кузьмич ко мне.
– Лучше познакомиться с тем домом, с жильцами, с той квартирой, конечно. И двор не забудь. Особенно двор. Надо разобраться, кто там все эти дни кружил. И в уме еще машину держи. Их машину. Она, конечно, московская. А значит, в банде есть еще и москвич, у которого своя машина или казенная. Улавливаешь?

– Как-нибудь улавливаю, - бодро отвечаю я.
– Не в первый раз.

– Ишь ты, - усмехается Кузьмич.
– Тут на двадцать восьмом году не все всегда улавливаешь, а у тебя на пятом, я смотрю, никаких уже сомнений нет.

– Ну что вы, Федор Кузьмич! Я их просто про себя держу, чтобы другим настроение не портить, - довольно неуклюже пытаюсь оправдаться я.

– Гуманист, - смеется Петя Шухмин.
– Как нас бережет-то!

– А вообще, милые мои, что-то меня с этой кражей жмет, - задумчиво произносит Кузьмич.
– Заурядное дело вроде бы. Так? И все как будто сходится. Но... есть какие-то мелкие неувязочки. Ну, во-первых, состав шайки этой. Какой-то он...
– Кузьмич делает неопределенный жест рукой - Допустим, Гвимар Иванович тот - наводчик. А седой кто? И еще какой-то москвич с машиной... И убрали они этого самого Гвимара там же, где наутро предстояло... М-да...

Он качает головой.

– А во-вторых, что?
– спрашиваю я.

– А во-вторых, Леха тебе говорил про свои дела как-то не так. Когда вы в квартире Чуму ждали. Помнишь? Мол, живут люди с громадными деньгами, а где берут, туда нас с тобой не пустят. Нам они копейки бросают. И попробуй, мол, поближе сунься.

– Да, да, - подтверждаю я.
– Помню. Еще он сказал, что как мы с Чумой того, так они и каждого кончат, если сунется. Они!

– Вот, - кивает Кузьмич.
– Что-то не похоже это на обычную квартирную кражу, пусть даже самую крупную.

– Но Чума и Леха все же ее совершили, - убежденно замечаю я.
– И убитый Семанский на той квартире бывал.

– Все так, - вздыхает Кузьмич.
– Все так. И потому кражей этой нам придется заняться. Но... как говорится, три пишем, а один в уме. Или даже наоборот, милые мои.

– Федор Кузьмич, - спрашивает Денисов, - а что, из Южноморска пока ничего не поступало на наш запрос?

– Нет пока. Сегодня напомним, - отвечает Кузьмич.

– Может, у них что-нибудь есть и на этого Гвимара Ивановича? продолжает Валя.
– Тоже хорошо бы запросить.

– Дело, - соглашается Кузьмич.
– Вы пока действуйте, милые мои. К вечеру авось тут уже новости будут ждать. А может, и сами чего добудете. Это еще важнее.

Мы выходим в коридор и все как по команде закуриваем, кроме Вали Денисова. В кабинете Кузьмича мы по-прежнему ни одной сигареты не выкуриваем. При этом замечаем, что и сам Кузьмич закуривать стал гораздо реже.

У меня в комнате мы с Петей Шухминым делим работу, и мне кажется, что я беру на себя более трудную часть - то, что сказал Кузьмич насчет хозяев ограбленной квартиры, а также двора, особенно двора, и странных событий, которые там происходили. А Шухмину достается не такое уж сложное дело, по нашим понятиям - встретиться со всеми четырьмя водителями машин, которые в день ограбления квартиры покойного академика Брюханова побывали во дворе этого дома, и выяснить, не видел ли кто-нибудь из них некую пятую машину в том дворе и кто в ней сидел, что на ней привезли или увезли и что это вообще за машина была. Ну, и вообще, что эти четверо водителей заметили в том дворе и кого заметили. Вот, собственно, все, что от Шухмина требуется. Список этих машин, с номерами, фамилиями водителей и наименованием организаций, кому эти машины принадлежат, мы взяли у Паши. Словом, самое простое задание получает Шухмин. Но если бы я только знал, чем оно для него кончится...

Итак, в списке было четыре машины, все легковые "Волги" "двадцатьчетверки", все учрежденческие, вернее, три из них, четвертая была такси. Все четверо водителей ровным счетом никакого отношения не имели к ограблению квартиры, ребята из группы Паши Мещерякова установили это абсолютно точно. И потому разговаривать с ними можно было вполне откровенно и рассчитывать на их помощь тоже было можно. Так заверил нас Паша, и так оказалось на самом деле, с некоторыми поправками, однако.

...Петя Шухмин отправился выполнять полученное задание.

Первый из водителей, Владимир Павлович Храмов, которого Петя застал дома по случаю полученного им отгула за какие-то переработанные дни, оказался человеком немолодым и хмурым. Одет он был по-домашнему, в старых брюках и шлепанцах.

Узнав, что Шухмин из милиции, Владимир Павлович нахмурился еще больше и через силу пригласил его раздеться и пройти в комнату. Там на чисто прибранном столе лежали очки и развернутая газета. В маленькой квартире никого больше не оказалось.

Выслушав Петю, Храмов почесал за ухом и мрачно изрек: