– Профессор ждет меня, - сказала она внушительно, но без злобы.
– Он только что со мной разговаривал.

– Не знаю.

– Тогда я позвоню от вас в город.

– Не положено.

– Но профессор ждет меня!

– Это внутренний телефон.

– Ладно, - сказала Кора, делая вид, что капитулирует.
– Нельзя так нельзя. А скажите, во сколько сегодня ночью было ограбление?

– Ограбление?
– Страж был поражен.
– У нас ограблений не бывает.

– Вы во сколько заступили?

– Не велено отвечать, - спохватился страж.

Он и в самом деле мог не знать, если у них пересменка утром, подумала Кора.

Время шло впустую. Впрочем, этот институт может оказаться центром расследования, и все, что связано с ним, полезно запомнить.

Кора покинула будку охранника и вернулась к машине. Охранник вышел на порожек будки, чтобы не терять Кору из вида. Любопытно, подумала Кора, какое здесь безлюдное место: за пять минут, пока я спорю с охранником, никто не вошел и не вышел из института.

Сев в машину и отвернувшись от стражника, Кора включила свой браслет с голубыми камешками - единственное дамское украшение, с которым она никогда не расставалась.

Браслет пискнул, сообщая, что готов к работе. Кора вышла на связь с центральной телефонной станцией, без ведома телефонисток подсоединилась к правительственному каналу и набрала личный номер церриона средней руки. К счастью, министр культуры был на месте.

– Вы меня узнаете?
– спросила Кора.

– Разумеется, госпожа Орват, - откликнулся министр энергичным голосом человека, который перед службой пробегает рысцой четыре километра.
– У вас трудности?

– Вы, как всегда, прозорливы, - сказала Кора.
– Я нахожусь перед Вторым биологическим институтом. Вам такой известен?

– Разумеется. Я знаком с профессором Ромиодором.

– Вчера я отдала на анализ в его лабораторию важный для следствия препарат. Когда позвонила сегодня утром, чтобы узнать результаты анализа, мне сказали, что ночью в лаборатории совершена кража. И украли именно мой препарат.

– Если не секрет, то что собой представляет препарат?

– Пища, которая находилась в загоне для дракона в тот момент, когда он пропал.

– Чудесная пожива для грабителей!

– Кому-то не хотелось, чтобы в лаборатории эту пищу исследовали.

– Искали яд?

– Или снотворное.

– Так что же вам надо, госпожа Орват?

– Я приехала сюда, к институту. Меня не пускают, и у меня есть основания полагать, что профессор Ромиодор не горит желанием со мной встретиться.

– Дорогая дама Орват, - ответил церрион.
– Как вы понимаете, я не имею власти над биологическим институтом и его профессорами. Как вы считаете лучше поступить - позвонить директору и попросить его, от моего имени или связаться с церрионом светлого знания, который курирует институт?

– Мне все равно, министр, - ответила Кора.
– Мне хотелось бы, чтобы меня впустили в институт и я бы сама увидела, как все произошло...

– Хотите понять, кому могло понадобиться это вонючее пойло?

– Значит, вы знаете, чем кормят национальную реликвию - последних драконов Лиондора?

– Я подписываю счета Загона. И могу приблизительно подсчитать, сколько они там воруют. К сожалению, я могу печалиться, устраивать разносы, но бессилен изменить систему. Вы не представляете, до чего тяжелое у нас экономическое положение.

– Представляю, - ответила Кора.
– И жду вашей помощи.

– Сейчас будем нажимать на кнопки, Кора, - заявил министр.
– И поглядим, есть ли еще порох в пороховницах. А вы далеко не отходите.

Ждать Коре пришлось недолго. Минут через пять железные ворота, громыхая, раскрылись - за ними стояло несколько стражников, готовых впустить в институт неприкасаемую Кору. Стражник, который только что поносил и унижал Кору, выбежал из будки и вытянулся, взяв под козырек. Сам профессор Ромиодор в сопровождении двух ассистенток - одна другой грудастей - спешил по широкому двору навстречу лимузину.

Кора затормозила и надела темные очки - это был психологический трюк, который давал ей преимущество человека, которому нельзя заглянуть в глаза. В то же время видеокамера, спрятанная в оправе очков, фиксировала интерьер института и лица его сотрудников. У ИнтерГпола есть обычай - снимать по возможности все те учреждения, заведения или лаборатории на других планетах, вход в которые запрещен. Порой вход запрещен по соображениям разумности, а порой потому, что местным властям хочется спрятать что-нибудь порочное от галактической общественности.