– Какую книгу?
– Марина вздрогнула.

– Господи, да не все ли равно... Профессор умер, вот несчастье...

– КАКУЮ КНИГУ ТЕБЕ ПРИНЕС ОТЕЦ?!

Игорь отступил к стене, пристально посмотрел на девушку.

– Марина, что с тобой? Ты выглядишь так, будто... И что это на тебе надето?

– Потом... Сначала о книге...

– Далась тебе эта чертова книга!
– Зимин увлек Марину в комнату, насильно усадил в кресло, налил полбокала "Джека Даниэльса".

– Виски настоящее, из Лондона привез. Выпей и вернись на грешную землю, а я пойду переоденусь.

Он скрылся в ванной, потом перебрался оттуда в спальню. Марина пила виски небольшими глотками, кашляла, снова пила. Когда бокал опустел, она налила себе еще, прикончила вторую дозу, нашла сигареты Игоря и закурила. Ей стало значительно легче - сознание просветлело, нервы частично успокоились, умерили свой яростный бунт.

Зимин возвратился в мягких серых брюках и белом университетском джемпере.

– Ну вот, ты похожа на человека, - одобрительно заметил он. Рассказывай, что стряслось.

– Покажи книгу, - упрямо потребовала Марина.

– Если это так важно...
– Игорь пожал плечами.

Подойдя к шкафу, где на полках громоздились толстые тетради и солидные научные труды, он осторожно извлек увесистый фолиант и передал его девушке.

– Германия, шестнадцатый век, - прокоментировал он.
– Спорная рукопись некоего Иоганна Гетца...

– Да, это она, - сказала Марина, разглядывая потускневшее тиснение на кожаном переплете.

– Что значит "она"? Объясни ты толком...

Игорь засунул рукопись обратно в шкаф и плюхнулся в кресло.

– Объяснить толком нелегко, - вздохнула девушка.
– Мне и самой не все понятно. Только из-за этой книги... Я так думаю, что из-за нее... Убили человека...

– Профессора Стрельникова?!

– Что? Господи, нет... Отец умер от инфаркта... Знаешь что, налей-ка мне ещё виски, а я расскажу, как сумею...

Рассказ Марины продолжался без малого час, хотя она и старалась быть краткой и пропускать несущественные по её мнению подробности. Зимин слушал не перебивая и все больше мрачнел. Когда она закончила, он сказал:

– Трудно поверить во все это.

– Спорить и доказывать не буду, слишком устала...

– Ты не поняла. Кто-то когда-то изрек: "Есть истории настолько странные, что в них трудно поверить. Но нет историй настолько странных, чтобы они не могли произойти". Конечно, я верю тебе... Но что же нам теперь делать?

– Не знаю, - обреченно произнесла Марина.
– Я боюсь. Они могут явиться сюда.

– Не думаю.

– Почему?

– Потому что им нужна рукопись, так? Если бы они знали, что профессор отдал её мне, пришли бы за ней сразу, нет?

– Наверное, да... Но они ведь не прекратят поисков! Нашли же они как-то того человека, Шатилова. А он просто проезжал мимо, вытащил меня из машины после аварии... Нашли в десятимиллионном городе!

– Гм...
– Игорь задумался.
– Может быть, мы с тобой неверно интерпретируем события. Кто знает... С нашей точки зрения это выглядит так, а в действительности, возможно, совсем иначе... У нас слишком мало данных.

– Игорь, труп с пулей в голове одинаково выглядит с любой точки зрения.

– Не согласен. Это могла быть инсценировка... Ты хоть дотрагивалась до этого трупа? Нет, конечно. Но если убийство и настоящее, нам неизвестны истоки, а это важнее всего. Но гадать тут, увы, бесполезно...

– А как к тебе попала рукопись? Конкретно, как?

Зимин вытряхнул сигарету из пачки и стал рассеянно вертеть её в руках.

– Профессор приехал поздно вечером, да что там - ночь уже была... Очень взволнованный, даже какой-то потерянный... Мы беседовали почти до утра. Он долго рассказывал мне о рукописи, о том, какое исключительное значение она может иметь, если его выводы подтвердятся. Мы вместе читали его записи, смотрели компьютерные дискеты... Перед уходом профессор попросил меня оставить рукопись и прочее у себя и никому не говорить о ней, пока он что-то не проверит и не позвонит мне...

– Что он хотел проверить?

– Не знаю. Эта часть разговора была скомкана, мы оба очень устали.

– А как по-твоему, почему он отдал рукопись именно тебе?

– Ну, тогда это у меня не вызвало вопросов. Любимый ученик и все такое. Теперь-то я думаю иначе... Дело, видимо, в том, что меня долго не было в России, и если бы кто-то захотел проследить контакты профессора, до меня очередь дошла бы не скоро.

– Значит, он кого-то боялся?

– Боялся?
– Игорь наконец закурил, швырнул зажигалку на стол.
– Может быть... Но если боялся, то не в том смысле, в каком обычый человек опасается чего-то или кого-то. Ведь если бы открытие состоялось, оно по-своему перевернуло бы мир. Наверное, профессор имел какие-то основания остерегаться того, что рукопись попадет к недобросовестным людям, которые используют её если не во зло, то ради дешевых сенсаций... Сам же он - ну, ты знаешь, каким он был. Не поспешить, не ошибиться...