– Когда?
– старик поморщился, словно от зубной боли.
– Да перед тем, как Берию убрали, вот когда. Точной-то даты я, пожалуй, вам не назову, столько лет прошло... Но незадолго до того, как объявили официально об аресте Лаврентия Павловича. Предназначалось Кузнецову, доверенному секретарю Берия. Передано откуда-то с Дальнего Востока... Какая-то железнодорожная станция, что ли... Названия я и тогда выговорить не мог. Похоже на "чемодан".

– Чемодан?.. Ну, а дальше? О чем там шла речь?

– Ох, не помню... Вроде бы об отправке какого-то эшелона, то ли его отправить не могли, то ли отправили, да не туда... Нет, молодой человек, вы меня не пытайте. Старик я, память уж не та...

– Понятно, - расстроенно сказал Мальцев и зажег новую сигарету. Михаил Михайлович, а что сталось потом с Кузнецовым? Возможно, он жив...

– Кузнецов?
– удивился старик.
– Да он застрелился, когда началась петрушка с Берией. А может, и до того.

– Застрелился?..

– Сам-то я не видел, как он стрелялся, - многозначительно усмехнулся Евдокимов.
– Так говорили...

– Понятно, - повторил Олег с интонацией полного разочарования, но на этом беседа не завершилась. Мальцев расспрашивал Евдокимова о бывших сослуживцах, вообще о людях, так или иначе приобщенных к тайнам советской империи. В результате в его записной книжке появилось несколько имен - без адресов, их ещё предстояло установить. Была у него и другая зацепка железнодорожная станция, название которой походило на слово "чемодан". Нужно раздобыть подробные карты Дальнего Востока, напечатанные в пятидесятых годах...

На улице, где дул резкий пронизывающий ветер, Олег плотнее запахнул куртку. Он быстро шагал вдоль одинаковых домов спального района, когда его нагнал синий "Фольксваген". Машина сбавила скорость и двигалась теперь вровень с Мальцевым.

– Олег!
– послышалось из открытого окна.

Мальцев похолодел, от уже не от ветра. Приступ головной боли (об этих приступах он как-то постепенно начинал забывать) обрушился на него с прежней силой. Господи, не будут же они стрелять на улице среди белого дня! А почему бы и нет? Нынешним гангстерам все нипочем.

"Фольксваген" остановился. Мальцев, наверное, мог бы кинуться бежать, но застыл как парализованный. Дверца машины приотворилась.

– Садитесь, - сказал Владимир Сергеевич Зорин.

23.

"Восьмерка" Кремнева стонала от натуги - он выжимал из несчастной машины максимум и даже больше. Миновав с десяток поворотов, он несколько успокоился: чтобы преследователи обнаружили его теперь, им должно очень повезти.

Женщина на соседнем сиденье пошеевелилась, разомкнула губы и задала вполне естественный вопрос:

– Где я?

Кремнев бросил на неё быстрый взгляд.

– Все в порядке... Вы в безопасности.

– В безопасности?
– с трагической миной повторила женщина.
– Кажется, я вам не верю... Кто вы? Куда мы едем?

– Отвечаю по порядку. Я Александр Андреевич Кремнев, бывший сотрудник КГБ СССР, ныне директор санкт-петербургского издательства "ВОЛК". Куда мы едем - понятия не имею.

– Остановите машину!

– Это было бы неразумно, - спокойно произнес Кремнев.
– Чем дальше мы уберемся от тех симпатичных ребят, что держали вас в камере, тем лучше. Или вы предпочитаете снова попасть в их объятия?

– О Боже, нет... Дайте мне сигарету.

Она закурила и долгое время сидела молча. Кремнев не торопился её расспрашивать. Он направлял машину к центру города, туда, где жизнь не прекращается и глубокой ночью и где его едва ли настигнут среди веселящихся толп. Возле искрящегося огнями ночного клуба он затормозил. Так как он не выбирал конкретной дороги и оказался здесь совершенно случайно, его путь нельзя было проверить логикой. Из всех шифров абсолютно невозможно разгадать только тот, который не имеет алгоритма, то есть бессмысленное сообщение. И если беглецов все ещё разыскивают наугад, теория вероятности явно на стороне Кремнева.

– Я представился, - напомнил Кремнев.
– Теперь ваша очередь.

Разноцветные всполохи рекламных картинок окрашивали затемненный салон "восьмерки" в причудливые недолговечные тона, музыка и смех пробивались сквозь плотно закрытые окна. Женщина повернулась к Кремневу, и яркие огоньки заплясали в глубинах её бездонных глаз.

– Меня зовут Зоя... Зоя Арсеньевна Богушевская.

– И что же нам с вами делать, Зоя... Арсеньевна? Расскажите хотя бы, как вы попали в тот подвал.