Шрифт:
– Похвальная забота о египетском музее... Молодые люди, я ни о чем не стану вас расспрашивать, наверное, ответы у вас наготове... Но мне тяжело говорить о стилете. Я хочу поскорее забыть весь этот кошмар. Я не верю в мистику, но на стилете проклятие. Двое из тех, кто касался его, Костров и Калужский, уже мертвы.
– Костров?
– Михаил Костров, которого застрелили на даче. Это он привез стилет из Египта. Не думаю, что он замешан в краже... Костров был коллекционером, я иногда консультировал его. Он оставил стилет мне, попросил оценить.
– И вы оценили?
Левандовский замялся. Он помнил о просьбе сотрудника ФСБ Мищенко не слишком педалировать тему стилета в разговорах, но ведь речь шла не о любых разговорах, а о разговорах с милицией, представителями властей. А коль скоро его посетители знают о краже, им и без Левандовского не составит труда заглянуть в музейный каталог. Возможно, они уже сделали это, и разыгрывать неведение ученому египтологу было бы глупо.
– Страховая стоимость экспоната, - сказал он, - пятьдесят тысяч долларов.
– Ого! Как же стилет мог попасть к Кострову, если он, по вашему мнению, в краже не замешан?
– Не знаю. Он говорил, что купил его в Каире за сорок фунтов... У него теперь не спросишь.
– И вы отдали стилет профессору Калужскому. Зачем?
– Я отдал его, чтобы... Чтобы...
– Чтобы профессор подключился к расшифровке криптограммы, не так ли? помог Борис.
– Раз вам и это известно, не вижу смысла отрицать. Да, я обнаружил криптограмму, сумел частично расшифровать. А так как её смысл относился не к моей области, я отдал стилет Калужскому вместе с подробными схемами расшифровки, чтобы он довел работу до конца. Но если профессор и достиг каких-то результатов, боюсь, мы об этом уже никогда не узнаем... Профессор убит, квартира ограблена...
– Илья Владимирович, - сказала Таня после минутного молчания, скажите, когда вы отдавали стилет профессору, вы уже имели представление о его ценности?
– Разумеется.
– И посвятили Калужского?
– Да. Я просил его беречь стилет как зеницу ока.
– Не сомневаюсь, что профессор ответственно отнесся к вашей просьбе. Скорее всего, он хранил стилет в каком-то тайнике...
– Я думал об этом, - кивнул Левандовский.
– Но.. Человек прячет вещь не для того, чтобы её легко нашли, верно? Впрочем...
– Что?
– Борис вскинул голову.
– Я вспомнил одну историю, но если она к чему-то и ведет, так к тому, что стилет никогда не будет найден.
– Расскажите, пожалуйста.
– Извольте... Вы убедитесь в том, что если тут я прав, то поиски бесполезны. Года два назад я по ряду причин вынужден был попросить Калужского принять на временное хранение редчайшую римскую монету. Когда я пришел за ней, он достал ее... Знаете, откуда? Снял крышку с системного блока компьютера - монета лежала внутри... И вот там, возле всякой электроники, достаточно места, чтобы спрятать и стилет. А по словам Антона, сына профессора, компьютер украден в числе прочих вещей, так что если стилет...
– Вот оно что... Черт возьми...
– Градов скрипнул зубами.
– Да. Вы мне чем-то симпатичны, хочется вам верить... Но действительно ли ваша цель - вернуть стилет музею, или вы гоняетесь за долларами, шансов у вас немного, вот что я хочу сказать.
19
На улице Борис торжественно объявил:
– Компьютер Калужского стоит у меня дома.
– Я догадалась, - кивнула Иллерецкая.
– Я должен проверить...
– Почему ты? Вместе начали, вместе и закончим.
– Нет. Мне не нравится, что вы, - он имел в виду обеих девушек, разгуливаете по Москве, что вместе, что по отдельности. А ко мне домой вам и подавно нельзя. За квартирой присматривают ребята Бека, нашего дона Корлеоне.
– И как же вы с ними справитесь?
– полюбопытствовала Таня.
– Ну... Придумаю что-нибудь. Но вы...
Борис не успел договорить. Не успел потому, что внезапно взвился в воздух и приземлился посреди газона, в нескольких метрах от тротуара. Сидя на траве, Градов озирался, ошалело хлопая глазами. Девушки стояли в прежних позах на прежних местах. Кроме них, поблизости не было ни души.
– Что... Кто это сделал?
– Борис поднялся на ноги.
– Это сделала я, - улыбнулась Таня.
– Одним движением, не напрягаясь. А могла бы превратить вас в мешок с костями.
– Здорово!
– Борис смутился.
– Это я к тому, - продолжала Таня, - что я не буду лишней при беседе с ребятами Бека.
– Принимается. Но Оле там делать нечего. Пусть подождет на станции метро.
– Я не стану ждать на станции метро, - возразила Иллерецкая, лукаво взглянув на Бориса.
– Чего мне бояться с такими защитниками?