232

нин, Добужинский, Мережковский, Ремизов, Сомов, Коровин, Германова, Зайцев... История русской культуры. Мы разбрелись по кладбищу в поисках могилы Тарковского, и я, натыкаясь на всем известные имена, думала, что Андрей лежит не в такой уж плохой компании.

Отчетливо помню тот день, давным-давно, когда я еще пробовалась у него в "Солярисе". По какой-то витиеватой ассоциации разговора о том, что такое смерть, мы поделились каждый своим желанием, где бы он хотел лежать после смерти. Я тогда сказала, что хотела бы лежать рядом в Донском монастыре, около стены которого захоронена первая Демидова, жена того знаменитого уральского купца. Андрей возразил: "Нет, я не хочу быть рядом с кем-то, я хочу лежать на открытом месте в Тарусе". Мы с ним поговорили о Цветаевой, которая тоже хотела быть похороненной в Тарусе и что там лежит камень с надписью: "Здесь хотела бы лежать Цветаева". Как известно, Цветаева повесилась в Елабуге 31 августа сорок первого года. Когда ее хоронили, никого из близких не было. Даже ее сына. И никто не знает, в каком месте кладбища она похоронена. Могилу потом сделали условную.

Высоцкий часто рассказывал, как они все дружно жили одной компанией на Большом Каретном и как Тарковский тогда мечтал построить большой дом под Тарусой, где бы они продолжали жить все вместе, коммуной.

Дом под Тарусой Тарковский спустя много-много лет построил, но жил сам там мало... С этими и приблизительно такими мыслями я бродила по кладбищу Сен-Женевьев-де-Буа. Вдруг издали слышу голос Некрасова: "Алла, Алла, идите сюда, я нашел Галича!" Большой кусок черного мрамора. На нем - черная мраморная роза. Внушительный памятник рядом со скромными могилами первой эмиграции. В корзине цветов, которую мы несли на могилу Tap-233 ковского, я нашла красивую нераспустившуюся белую розу, положила ее рядом с мраморной. Мы постояли, повспоминали песни Галича - Виктор Платонович их очень хорошо все знал - и пошли дальше на свои печальные поиски. Нас тоже "поджимал короткий зимний день". Время от времени я клала на знакомые могилы из своей корзины цветы, но Тарковского мы так и не могли найти. И не нашли бы. Помогла служительница.

Тарковского похоронили в чужую могилу. Большой белый каменный крест, массивный, вычурный, внизу которого латинскими крупными буквами выбито: "Владимир Григорьев, 1895-1973", а чуть повыше этого имени прибита маленькая металлическая табличка, на которой тоже латинскими, но очень мелкими буквами выгравировано: "Андрей Тарковский. 1987 год". (Умер он, как известно, 29 декабря 1986 года).

На могиле - свежие цветы. Венок с большой лентой - от Элема Климова, который был в то время председателем Союза кинематографистов и должен был перевезти тело Тарковского в Россию, чтобы похоронить под Тарусой. Но Лариса Тарковская возражала, и Элем остался на похоронах Андрея в Париже.

Я поставила свою круглую корзину с белыми цветами. Шел мокрый снег. Сумерки сгущались. В записной книжке я пометила для знакомых, чтобы они не искали так долго, как мы, номер участка - рядом на углу была табличка. Это был угол 94-го - 95-го участков, номер могилы - 7583.

Служительница за нами запирала калитку. Мы ее спросили, часто ли здесь хоронят в чужие могилы. Она ответила, что земля стоит дорого и что это иногда практикуется. Когда по прошествии какого-то срока за могилой никто не ухаживает, тогда в нее могут захоронить чужого человека. Мы спросили, кто такой Григорьев. Она припомнила, что это кто-то из первых эмигрантов. "Есаул белой гвардии", - добавила она (рядом были могилы белогвардейцев и Деникина). "Но

235

почему Тарковского именно к нему?" - допытывался Некрасов. Но она француженка и была не в курсе этой трагической истории, да и не очень понимала, о ком мы говорим. И мы тоже не очень понимали причины такой спешки, когда хоронят в цинковом гробу в чужую могилу. Почему было не привезти его на родину и не похоронить под Тарусой, как он хотел?..

Сейчас Тарковского перезахоронили в новую могилу, недалеко от старой, потому что в том углу кладбища оставалась свободная земля.

Крест на могиле в псевдовизантийском стиле, со странной для кладбища и Андрея надписью: "Человек, который видел ангела..." На могиле по-прежнему цветы и русские монетки - это кладут приезжающие из России.

Возвращались мы печальные и молчаливые. Долго потом сидели в том же кафе "Монпарнас" на втором этаже. Опять подходили знакомые, иногда подсаживались к нам, пропускали рюмочку, и опять мы говорили о московских и парижских общих знакомых. Кто-то принес русскую эмигрантскую газету с большой статьей-некрологом об Анатолии Васильевиче Эфросе, которого мы недавно хоронили в Москве, с прекрасной рецензией на наш "Вишневый сад" и с коротким, но броским объявлением, что собираются средства на памятник на могилу Тарковского (к сожалению, эту газету у меня потом отобрали русские таможенники). Некрасов скорбно прокомментировал: "Неужели Андрей себе даже на памятник не заработал своими фильмами, чтобы не обирать бедных эмигрантов..." Поговорили об Эфросе, о судьбе "Таганки"... Некрасов был в курсе всех наших московских дел, я ему сказала: "Приезжайте в гости" - он ответил: "Хотелось бы... На какое-то время". Тогда ни я, ни он еще не знали, что он смертельно болен и через несколько месяцев будет лежать на русском кладбище Сен-Жене-вьев-де-Буа... в чужой могиле...

ТИПАЖ ИЛИ ХАРАКТЕР

Я сыграла более чем в тридцати фильмах. Работала с самыми разными режиссерами: Тарковским, Шепитько, Авербахом, Райзманом, Швейцером, Аловым и Наумовым, Таланкиным...
– но так и не поняла, что и как надо играть в кино. Психическая энергия в кино - на пленке, при технической фиксации не передается, это возможно только в живом контакте, в естественном пространстве сцены и зрительного зала, пронизанном встречными токами.

Видимо, путь актера в кино - это все-таки "я в предлагаемых обстоятельствах". На этом основывались все "типажные кинотеории" - от Эйзенштейна до итальянского неореализма. Ле Корбюзье, например, посмотрев русский фильм "Старое и новое", был восхищен деревенскими стариками-типажами, говорил: "Могут ли с ними соперничать актеры, когда эти люди работали над своими ролями 50, 60 и 70 лет - всю свою жизнь?" В "Похитителях велосипедов" главную роль безработного сыграл типаж, некто Ламберто Маджорани. Он создал один из великих экранных образов мирового кино. И все же всякий раз кино возвращалось к актеру-профессионалу, но, как правило, он играл себя в предлагаемых обстоятельствах.

В кино выбирала сначала не я - меня выбирали. И не утверждали. Потом, в конце 60-х, я сыграла в "Дневных звездах", вроде бы появилась возможность

237

выбирать. И тут оказалось - выбирать-то не из чего: все, что мне предлагали, было скроено на одно лицо, - это были так называемые "умные", интеллигентные женщины, а на самом деле - просто штамп. И я стала искать... от противного. А вокруг твердили: "Ну, Демидова никогда не сыграет других ролей. Вот она раскрылась в "Дневных звездах" - это и есть ее творческое самовыявление". Тем не менее я пыталась спорить. Поэтому сразу и были перепады: после "Дневных звезд" "Стюардесса", мягкая, лирическая героиня.