Шрифт:
– Кстати, о ненависти... Если человека знаешь достаточно хорошо, то уже нельзя его презирать или ненавидеть. Ты видишь все мотивы, обнаруживаешь смягчающее обстоятельства, многому находишь оправдание...
– Не сказал бы. Я одного человека знал лет десять. Дружили, можно сказать. А теперь не здороваемся.
– Не тот ли тип имеется в виду, который заходил... Махаев?
– Допустим.
– Что же произошло?
– Он вынес с завода сопротивления... в общем, украл.
– Это такие разноцветные микроскопические штучки?
– Вот именно. У радиолюбителей - дефицит.
– Весь шум из-за этого?
– Он их украл, а кто украл - тот вор.
– Целое собрание будет ему посвящено?
– Нет, главным пунктом, если не ошибаюсь, какой-то новый почин, но и о деле должен пойти разговор.
– Вы скептически относитесь к починам?
– По сути, я - за. А суть одна - работать экономно, производительно, ритмично, осваивать площади, технику... Ну, если дело идет хорошо, лозунг всегда можно найти. Газетчики на это мастера.
– Камешек в мой огород?..
– Иной раз читаешь ваши передовицы, и кажется, что ты уже в раю. А когда из кабинета директора пятиметровый ковер свистнули, так об этом напечатано было две строчки мелким шрифтом, в левом нижнем углу.
– В чем-то вы, может быть, и правы, только ужасно все преувеличиваете.
– Во-во, все так говорят...
– К тому же мы снова отвлеклись. Я бы хотел задать вам несколько вопросов, но боюсь, вы...
– Я же сказал, нет такого вопроса, на который...
– Вот и отлично. Меня интересует, что же все-таки произошло у вас с женой?
– А вы человек упорный.
– Назойливый, вы хотите сказать? Вырабатываю о себе профессиональные качества.
– Что произошло? Мы разные люди. Но и это не главное. В принципе все люди друг на друга непохожи.
– Ваша жена из рабочей среды?
– Ее родители - артисты Крымской филармонии. Там-то мы и познакомились.
– В филармонии?
– Нет, на пляже. Я жил на сборах в Крыму, а Катя собиралась поступать в местное педучилище.
– Чем же она вас привлекла, помимо внешности?
– Не знаю. Разве это можно объяснить?
– Может быть, она была, ну, что ли, культурнее вас, образованнее?
– Возможно.
– Вы проверили себя раньше, чем отправиться в загс?
– В смысле было ли у нас чего до брака?
– Нет, я имею в виду совсем другое. Вы все взвесили, прежде чем пойти на такой серьезный шаг?
– Черт его знает! Вот говорят, семь раз отмерь... Но ведь портновский метр в таких делах ничего не решает. В общем, я ни о чем не жалею. Все произошло очень быстро... Море, юг, каждое слово многое значит в такой обстановке... Но я ни о чем не жалею.
– Вы говорите так, как будто самого себя хотите в чем-то убедить...
– Ошибаетесь, я говорю правду.
– Как же протекала ваша супружеская жизнь?
– Мы поженились. Около года были вместе. Все шло нормально. Потом меня забрали в армию. Раньше я не думал об этом, но когда женился, перспектива уехать на два года меня уже не прельщала. Но что поделаешь? Зимой Катя приехала ко мне. Знакомый старшина дал ключи от своего дома, и мы жили в нем три дня. Тогда-то и поссорились впервые, даже не поссорились, а просто Катя сказала, что не может и не хочет больше ждать и что она уезжает. Мне оставалось служить еще долго...
– Что же было потом?
– Что потом? Потом через восемь месяцев родилась недоношенная Нюшка.
– Вы хотели сына? Расстроились, наверное?
– Нет, я хотел девочку.
– Почему, если не секрет?
– Они беззащитные и нуждаются в тебе.
– А ваша жена, как она реагировала?
– Положительно. Но ее немного угнетали пеленки и вся эта возня. Понимаете, она всегда мечтала о какой-то другой, замечательной жизни, покупала иностранные журналы, польский "Экран", и все такое. Может, тайно ей хотелось сниматься в кино. А я доказывал, что самое главное происходит в нас самих и никакой другой жизни нет...
– Боюсь, что вы делали это в резкой форме.
– Светским манерам не обучен.
– Нашли чем хвастать! Все почему-то думают, что вежливость, как правило, маскирует пороки, а хамство - лучший наряд для добродетели.
– Это цитата?
– Это мое наблюдение, выраженное в афористической форме.
– Значит, я хам?
– Не знаю. Но максималист, уж это точно.
– Что такое максималист? Зануда?
– Вы требуете от людей, чтобы они были такими же, как вы. А ведь существуют мягкие, чуткие души, ваши безапелляционные суждения ранят их.