– А ты что же?
– спросила Юливанна.

– Пойду окунусь как следует, - сказал он.
– Разве это купанье?

– Ни в коем случае! Хватит.

– Ну что ты, - сказал Виталий Сергеевич.
– Первый раз мне, что ли?

Он пошел навстречу бурунам и остановился, выжидая. Волны шли одна за другой, но он все ожидал, а когда напротив него оказалась самая высокая, бросился вперед и нырнул в нее. Волна с ревом разбилась о песок, но Виталий Сергеевич был уже далеко за ней. Над ним навис гребень следующей, он снова нырнул, и голова его вынырнула еще дальше.

– Вот дает, - сказал Славка, - вот это да! Я тоже так научусь.

– Куда тебе, - сказал Юрка, - ты и тут забоялся.

Юливанна крикнула, но ветер отнес, смял ее голос, она замахала руками, показывая, чтобы Виталий Сергеевич возвращался. Он улыбнулся, ободряюще помахал ей рукой и повернул обратно. Его отделяли от берега четыре волны, с глубокими провалами между ними. Юрка следил за ним во все глаза - он тоже хотел научиться так плавать. Виталий Сергеевич не торопился, держался на месте и оглядывался, поджидая набегающую волну, а как только она подошла, быстро и сильно заработал руками, оказался на ее гребне и вместе с нею пошел к берегу. Но волна ушла вперед, он остался за ней и стал поджидать следующую. Она пришла, подхватила его, понесла, он открыл рот, что-то крича, поднял руку и скрылся под водой.

Юрка вскочил, чтобы лучше увидеть, где он вынырнет. Волна подошла, с шумом разбилась. За ней сейчас же набежала и разбилась другая. Его не было. С ревом набежала, разбилась третья, а его все не было... Не было...

– А-а-а...

Пронзительный крик заглушил ветер, рев волн стегнул Юрку по ушам. Юливанна, схватив себя за виски, широко открытыми глазами смотрела туда, где он должен быть и где его н е б ы л о.

Она бросилась бежать, споткнулась и упала, но тотчас вскочила и побежала туда, к н е м у... И Юрка почему-то тоже побежал следом за ней. Пенный бурун сбил ее с ног, задрал платье, с ревом и хлюпаньем покатил, поволок ее за собой. Юрка схватил ее за руку, за подол платья. Перед ними разбился новый бурун, Юрка упал на четвереньки, но руку и платье не выпустил, а как только спала ревущая волна, потянул в сторону, дальше, на песок. У него не было сил, чтобы ее оттащить, он только судорожно держал ее и упирался пятками в расплывающийся песок. Их обдала пеной новая волна. Юливанна встала на четвереньки, поднялась, расширенными от ужаса глазами обшарила волны, вспененные гривы, ревущие буруны.

Его не было...

И снова пронзительный крик стегнул по ушам...

Юрка весь ходил ходуном. Он держал Юливанну у пояса за платье и, задыхаясь, повторял:

– Юлива... не надо... Юлива, не надо...

Она, не замечая того, судорожно тискала, мяла его лицо, грудь, плечи и повторяла одно и то же:

– Боже мой... что же это... боже мой... что же это...

Потом вдруг обернулась и закричала:

– Бегите! Скорей! Зовите!..

Славка сломя голову побежал домой. Митька, сидя на корточках, прижимался к камню и выл.

По разбитым коленям Юливанны текла кровь, платье было разорвано, должно быть, она ударилась и лицом - на скуле вспухал кровоподтек. Она ничего не замечала и все так же расширенными глазами смотрела туда, где был он. Волны шли одна за другой, гребни их пронзительно зеленели на солнце, вскипали пеной и с ревом рушились.

7

Первым прибежал самый молодой и сильный - Федор, потом Нюшка и мамка, дед с длинной веревкой, папка, за ним, колыхаясь, с трудом несла свое рыхлое тело Максимовна. Она еще издали начала взмахивать руками, как курица крыльями, и приговаривать:

– Ой, беда!.. Ой, беда!..

Мамка и Максимовна подбежали к Юливанне, запричитали на разные голоса:

– Ой, беда!.. Да как же это?.. Вот горе-то!.. Зачем же он?

Юливанна их не слышала, не отрываясь смотрела туда, где остался он. И все смотрели туда, где один за другим шли бугры и валы зеленой воды, будто ждали, что Виталий Сергеевич сам по себе вынырнет и поплывет к берегу.

– Ну уж, теперь где уж...
– сказал дед.

Федор пригнулся, потянул с себя рубаху.

– Куда ты?
– испуганно кинулась к нему Нюшка.

– Отстань!
– сквозь зубы сказал Федор. Он скинул штаны и остался в длинных, до колен, черных трусах.

– Ты веревкой, веревкой обвяжись, - сказал папка.

Федор взял у деда веревку, обвил вокруг груди и стал вязать узел. Папка, суетясь, давал советы, как нужно нырять под волну, как потом ловить момент и с волной выплывать на берег. Узел у Федора не получался, он обозлился и зыкнул на папку:

– Иди ты знаешь куда... А если так здорово понимаешь, лезь сам...

Папка обиженно поджал губы и замолчал.

Федор разбежался, нырнул в волну, она запрокинула его и плашмя бросила на песок.

– Осподи!
– крикнула Нюшка.

Она подбежала к нему, но Федор встал сам, обругал ее, закинул назад упавшие на глаза волосы, пригнулся, побежал навстречу волне и снова нырнул.

– Осподи, осподи... Осподи, осподи...
– как заведенная, повторяла Нюшка. В бога она не верила, никогда не молилась, а теперь вдруг начала вспоминать господа - очень боялась, что Федор тоже утонет.