– А вообще есть надежда отыскать тело?
– спросил очкатый...

– Вполне свободная вещь, - сказал папка.
– Когда в утопленнике образуются газы, его обязательно наверх выносит...

Очкатый неприязненно покосился на папку и повернулся к деду, ожидая его ответа.

– Кто же его знает?
– сказал дед.
– Когда шторм утихнет, может, и вынесет.

– А шторм надолго?

– Навряд. О сю пору редко когда затягиваются.

– Придется нам ждать, - сказал очкатый матери.
– Пожить несколько дней.

– Где?

Очкатый скользнул взглядом по двору, усеянному гусиным пометом, по крашенным известью стенам дома.

– Не здесь, конечно. С гостиницей в Евпатории трудно, ну как-нибудь устроимся... А где машина, вещи?
– спросил он у деда.

– Все в целости и сохранности.

Воронины пошли на бугор, дед и папка с ними, а Юрка следом. Очкатый парень стащил парусину с "Волги", а мать его влезла в палатку, и оттуда стали вылетать скомканные одежки Юливанны, потом вылетела ее сумочка, расстегнутый клетчатый чемодан. Воронина вылезла, распаренная духотой и злыми усилиями.

– Все, - сказала она, - больше там никакого ее имущества нет, можешь снимать палатку.

Сын сгреб разбросанные платья, запихал в чемодан и, застегнув молнию, поставил перед дедом.

– Куда ж его теперь?
– спросил дед.

– Куда хотите. Можете выбросить. Или хранить для этой...

Дед вздохнул и понес чемодан домой. Сын начал снимать палатку. Пришел злой шофер, понаблюдал за его неумелой работой и сказал:

– Долго будем чикаться? Опять же вкруг чертова лимана ехать. Если будем копаться, до ночи не доедем...

– Доедете, - сказал папка.

– Что ты мне рассказываешь? По той дороге на ишаках ездить, а не на машине...

– Может, вещи возьмем сразу в такси?
– спросила Воронина.

– Какие вещи?
– закричал шофер.
– Чтобы у меня рессоры полопались?

– Хорошо бы, - сказал сын, - найти здесь шофера. Чтобы согласился перегнать "Волгу" в Москву. И мы могли бы не лететь, а ехать с ним.

– Так отчего же?
– подхватил папка и засуетился.
– Вполне свободная вещь. В колхозе в Гроховке есть - тут всего пять километров - шофер второго класса, между прочим. Его все знают. Сенька-Ангел по прозвищу.

– Как его найти?

– Для такого дела и я с вами могу подъехать. Надо ж помогать, раз такое дело...

Шофер поломался, но согласился съездить в Гроховку. Они втроем ушли, Воронина продолжала укладывать вещи в машину, оглянулась и увидела Юрку.

– Тебе что, мальчик?

– Ничего, - сказал Юрка, пожимая плечами.

– Тогда иди, нечего тут околачиваться.

Юрка ушел. Теперь он понимал, почему Виталий Сергеевич бросил ее.

А может, она не всегда была такая?

Через некоторое время Воронина пришла во двор. Мамка и Максимовна усадили ее в холодок и начали наперебой рассказывать, как жили здесь Виталий Сергеевич с Юливанной, и наговаривать на нее. Воронина плакала, лицо ее кривилось и дергалось.

Видно было, что ей больно и стыдно слышать, но она жадно слушала, а те говорили, говорили... Юрка не понимал, почему, зачем они это делают. Ведь они же лебезили, из кожи лезли перед Юливанной, когда все было хорошо, а теперь...

Такси вернулось, отца в нем не было.

– А где папка?
– спросил Юрка очкатого.

– Какой папка? А, этот... он в селе остался.

– Ну как, договорились?
– спросила Воронина.

– Не хочет, - ответил сын.

– Может, ты мало ему обещал?

– Двести рублей мало? Сволочь он, а не ангел. Еще и фанаберию напускает. "Я, говорит, на покойниках не зарабатываю..."

– Как же теперь?

– Так я ж говорю, - сказал шофер, - перегнать и я могу. В парке договорюсь, напарник за меня пару дней поработает, а я отгоню.

– Ну хорошо, а пока? Нельзя же оставлять там и машину и вещи...

– Так а чего?
– сказал дед.
– Пущай стоит. У нас тут воров нету...

– Ну, знаете...
– оборвала его Воронина.
– Может, пока здесь во дворе поставить? Все-таки не так опасно.

Шофер взял ключ, привел "Волгу" Виталия Сергеевича и поставил перед окнами дедовой комнаты. Ее заперли, Воронины сели в такси и уехали.

Юрка надеялся, что папка от Сеньки-Ангела узнает что-нибудь про Юливанну, но тот пришел поздно, опять пьяный, и про Юливанну ничего не знал.