Я прошел в арку и оказался в комнате, освещенной неярким рассеянным розовым светом и уставленной небольшими столиками и глубокими плетеными креслами, с имитацией пальм в глубоких зеленых горшках и небольшим подковообразным баром с зеркальной задней стенкой за ярко освещенными бутылками спиртного. Тучный человек с лицом жителя Средиземноморья и напомаженными черными локонами склонился над одним из столиков и что-то настойчиво говорил скучающей блондинке, державшей в руке сигаретный мундштук длиною в целый фут. На его великолепно выбритом лице читалось вожделение. Однако казалось, что блондинку это совершенно не беспокоит. Может быть, ей уже приходилось раньше видеть такие мины?

Я вскарабкался на высокий табурет и дождался, пока бармен не закончит разговаривать по розовому внутреннему телефону. Мне удалось расслышать только: - "Да, ладно". Потом он поставил телефон на небольшую ореховую подставку у зеркальной задней стенки и направился ко мне. Он был ниже меня ростом, но гораздо тяжелее, хотя выглядел состоящим исключительно из костей и мускулов. Плечи у него были как у бейсбольного нападающего, на лице легкий загар. Видимо, днем он много тренировался, чтобы вытравить из организма последствия пребывания в ночном клубе.

– Добрый вечер, сэр, - сказал он и не стал ждать, пока я попрошу налить, а толкнул по стойке непочатую бутылку виски и бокал так, что они остановились точно передо мной.

– Мне не нужна целая бутылка, вполне достаточно одного бокала, сказал я.

В его чистых голубых глазах мелькнула улыбка.

– Это за счет заведения.

Я посмотрел на бутылку, потом снова на него.

– Что, вся бутылка?

– Да, совершенно верно, мистер Шенд.

– Вы меня знаете?

– Конечно.

– Это вам сказали по телефону, по которому вы только что разговаривали?

– Видите ли, вы несколько особый гость, мистер Шенд, и босс любит обо всем позаботиться.

– Даже иметь своих мальчиков под рукой на тот случай, если все пойдет не совсем так, как ему хотелось бы?
– дружелюбно спросил я.

Улыбка исчезла с его лица, её сменило обеспокоенное выражение. Потом он перегнулся через стойку и негромко сказал:

– Мне не хотелось бы об этом говорить, мистер Шенд...

– Вы хотите сказать, что хотели бы сохранить свое место?

– Да, я хотел бы сохранить эту работу, но я имел в виду не только это. Для вашей безопасности это столь же важно, как и для моей.

– Ценю вашу заботу, - хмыкнул я.
– Может, присоединитесь и выпьете со мной - за счет заведения?

Бармен покачал головой.

– Это противоречит правилам, а кроме того, я не пью, - он провел рукой по густым каштановым волосам.
– Думаю, мистер Нордлунд хотел бы, чтобы вы сели вон там, - он показал на столик.

– Очень хорошо, - кивнул я, забрал свой бокал и бутылку, пересек комнату и уселся в одно из плетеных кресел. Из динамика, вделанного в стену над моей головой, неслась песня в исполнении какого-то трио. Я поднялся и выключил радио. В комнате больше никого уже не было. Скучающая блондинка вызывала плотоядные взгляды где-то в другом месте, несомненно делая это по приказу мистера Нордлунда.

Две минуты спустя он прошел через арку все в том же темно-синем смокинге и остановился, глядя на меня сверху вниз. Я выпустил облачко дыма и посмотрел на него.

– Шенд, думаю, вы мне понравитесь, - сказал он, усмехнувшись.

– Я ждал это услышать, - ответил я.
– Теперь я знаю, что я парень что надо.

Нордлунд сел напротив меня и перебросил ногу на ногу.

– Вы действительно мне нравитесь, - спокойно сказал он, - но не заходите с этим стилем рубахи - парня слишком далеко, во всяком случае со мной.

– Вообще-то, черт возьми, - сказал я, - все это такой же обман, как и все в этом доме. Это просто маска, за которой скрывается настоящий Шенд в нервном предвкушении сюрприза.

– Я думаю, вы могли быть грубее и жестче, если этого потребовали бы обстоятельства, - сказал он.

– Надеюсь, они не наступят, мистер Нордлунд. Я - человек мирный. Кроме того, в этом городе крутых парней вы можете нанять дюжинами. И вы не нуждаетесь во мне, если бы даже я и относился к их числу.

– Разумеется, я пригласил вас не для этого.

Я ничего не сказал. Мне показалось, что он мог бы ударить и без моей подачи. Нордлунд достал сигарету с золотой монограммой из плоского золотого портсигара и тщательно её раскурил.