– Бог ты мой!
– всплеснул руками Ознобишин.

– Как на барже стало известно, Полотенцев вскоре же по прибытии (тут этот человек сделал кривую мину, отчасти похожую на улыбку) отошел в селение праведных, хэ... идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание. Или, как говорится, жития его было столько и столько лет.

– Но говорите же, пожалуйста, об отце!
– неожиданно сурово остановила его Лиза.

Он чуть осекся, но продолжал опять с завитками.

– В связи с прямолинейным развитием дела Полотенцева Меркурий Авдеевич имеет крайнее опасение за собственную участь.

– Отец не мог иметь ничего общего с каким-то жандармом!
– с негодованием сказала Лиза.

– То есть не подлежит сомнению, нашему с вами сомнению. Наблюдая, я пришел к заключению, что в силу личных склонностей ваш родитель ни к чему не причастен, кроме святой молитвы. Меркурий Авдеевич усердно молится. Но в настоящий момент, в чем на себе убеждаюсь, действуют фатумы.

– Что?
– спросил Ознобишин.

– Фатумы. И Меркурий Авдеевич просит вас приложить все усилия к помощи, потому что может ожидать каждую минуту что угодно, вплоть...

Здесь незнакомец боязливо обернулся назад.

Из другой комнаты тихо вышел Витя и остановился, разглядывая его вызывающе гневными глазами.

– А дедушка жив?
– спросил он как-то очень грубо.

– Да, - ответил приличный господин, будто заробев под взглядом мальчика.
– Могу твердо сказать за сегодняшнее утро, когда был отпущен, что Меркурий Авдеевич еще оставался на барже.

– Я знаю баржу на кореннике, - решительно сказал Витя.
– Мы когда с Арсением Романычем ездили на пески, мы видали, где она. Она на мертвом якоре. Арсений Романыч говорил - там сидят контрреволюционеры. А дедушка наш совсем другой! Возьмем, мама, лодку и поедем!

– Перестань, Витя, ступай отсюда, - сказал Анатолий Михайлович, но Лиза быстро подняла руки к сыну:

– Иди ко мне.

Она притянула Витю к себе.

– Я, таким образом, обещание сдержал, - сказал пришелец, накладывая шляпу на сердце и вежливо шаркая ногой.
– Со своей стороны, советую как можно поспешить.

– Не знаем, чем вас отблагодарить, - сказал Ознобишин.
– Хотя благодарить как-то даже... вы понимаете? Такая весть...

– Вполне! Поскольку сам находился в замешательстве, чтобы вас безболезненнее подготовить.

– Подготовить? К чему?
– вдруг вспыхивая, привстала Лиза.

– Извините! Не подготовить, а произвести вас к действиям для спасения родителя. Я без корысти, а только из одного расположения к Меркурию Авдеевичу. Он меня покорил смирением. Достойный человек! Я его давно уважаю.

Он приподнял руку ко рту.

– Между нами, конечно: до ликвидации Меркурием Авдеевичем торговли я состоял доверенным в соседней лавке. Так что вас, Лизавета Меркурьевна, по прежним годам сейчас вспоминаю. И желаю вам успеха в смысле помощи родителю.

Он еще раз прижал к груди шляпу, стал откланиваться. Вите он поклонился отдельно.

Анатолий Михайлович проводил его и вернулся, стараясь не шуметь.

Лизу он застал в том положении, в каком оставил, когда выходил. Она сидела, обняв сына, сосредоточенно что-то рассматривая перед собой. Она была строга, обтянутая своим торжественным белым платьем. Анатолий Михайлович присел напротив и скрестил руки. Некоторое время все были неподвижны. Потом Ознобишин наклонил туловище вперед, стараясь перехватить взгляд Лизы.

– Затруднительно может быть, если Меркурий Авдеевич замешан... с этим самым Полотенцевым, - сказал он тревожно.

Лиза тотчас взглянула на него теми большими глазами, которыми что-то рассматривала в пространстве.

– Не все ли равно, замешан или нет?

– Юридически отягощающее вину обстоятельство - факт такого общения.

– Разве наше дело в его вине?
– с изумлением спросила она.

– Нет, Лиза, - сказал Ознобишин, мягкостью голоса торопясь сгладить впечатление от своих слов, - я говорю не о вине, я вместе с тобой уверен, что Меркурий Авдеевич ни в чем не виновен. Я говорю о препятствиях, которые могут помешать нашим хлопотам.

– Зачем думать о том, что может помешать? Надо думать, как скорее помочь.

– Именно, именно! Но изыскать верный путь как раз и означает предусмотреть препятствия, которые могут возникнуть. Чтобы их обойти. Ведь так?

– Ну, я же вам говорю, что знаю самый верный путь на баржу!
– горячо и с недоумением, как это его не понимают, воскликнул Витя, подпрыгивая на диванчике.
– У Арсения Романовича есть знакомый лодочник. Дядя Матвей его тоже знает. Возьмем лодку, и я вас...