Увидев женщину, причем мертвую, они поспешили в лодку и поплыли к телефонной будке на деревенской набережной. Маллет ответил на их звонок без десяти пять.

Все тщательно записав, суперинтендант позвонил Фицбрауну.

– Женщина в розовом платье,- сообщил он.- Судя по вашему вчерашнему описанию, очень похожа на вторую миссис Баттеруорт.

– Да.

– Мы примем обычные для таких случаев меры,- продолжил Маллет,- а потом я сам съезжу туда. Вы со мной?

– Зачем я вам?- спросил Фицбраун.

– Кто-то же должен сообщить об этом в Берген-хаус. Мне казалось, что это можете сделать вы - вы так хорошо их всех знаете.

– А почему в Берген-хаус?

– Предположительно она пришла оттуда. Рыбаки утверждают, что это место в миле от Берген-хауса. До следующего дома - а это Мизмейз - целых девять миль. Вряд ли она могла вернуться в Мизмейз, не так ли?

– Верно,- ответил доктор.

– Тогда она должна была идти от Берген-хауса. Девять миль - слишком длинный путь для женщины вроде нее. Согласны?

– Да.

– Итак, даже без осмотра мы можем сделать вывод, что она прошла милю от Берген-хауса по дороге вдоль обрыва...

– Ну?- перебил его Фицбраун.- И что дальше?

– А дальше нам предстоит кое-что выяснить. Сама она упала с обрыва, или кто-то воспользовался удобной возможностью, пошел за ней и столкнул ее. Нам придется исследовать тело, прежде чем мы сможем ответить на этот вопрос. И ответ дадите мне вы, возможно, еще до вскрытия.

– Хорошо,- бросил Фицбраун, которому претила сама мысль об осмотре трупа Сары.

– Думаю,- заявил Маллет,- мы можем без осмотра путем дедукции установить приблизительное время.

– Разве?- Фицбраун еще не пришел в себя после раннего звонка суперинтенданта, к тому же он был шокирован известием о том, что женщина в розовом платье, еще вчера полная страхов и надежд, страстной любви и ненависти, лежит на острых камнях под обрывом.

Маллет же спокойно продолжил:

– На ней то же платье, что и вчера. Она не переодевалась к ужину, а по статусу ей положено.

– Вероятно, однако не исключено, что она не собиралась ужинать в Берген-хаусе. Вся ее одежда осталась в Мизмейзе, но я уверен, что туда возвращаться она не собиралась,- сказал Фицбраун.- Нет, она точно не возвращалась в Мизмейз.- Про себя он добавил: "Зная, что там Алитея".Полагаю, она хотела, чтобы муж немедленно увез ее оттуда, возможно в гостиницу или домой - не знаю.

– А он ее не отвез, правильно?- уточнил Маллет.- Следовательно, учитывая, что они не покидали Берген-Хаус, мы можем заключить, что она прогуливалась вдоль обрыва, поджидая его.

– Миля - слишком большое расстояние для прогулки,- возразил Фицбраун, вспомнив, что цвет лица Сары отнюдь не свидетельствовал о ее большой любви к прогулкам на свежем воздухе.

– Вот и я так думаю,- согласился с ним суперинтендант.- Возможно ли, что она злилась на мужа? Послушайте, Фицбраун, одевайтесь и приезжайте сюда, договорились? Не могу обсуждать это дело по телефону. Попытайтесь вспомнить, где и при каких обстоятельствах вы видели ее в последний раз, была ли она одна и, если не одна, то с кем. А я даю ход расследованию.

* 2 *

Маллет из полицейской машины окликнул Фицбрауна, доктор сел рядом, и они направились в Берген-хаус. Последние десять миль они проехали по шоссе, параллельному той горной дороге вдоль обрыва, по которой вчера ехал доктор.

Маллет повторил свой последний вопрос. Фицбрауну не потребовалось рыться в памяти: он отлично помнил как и когда видел Сару Арлингтон в последний раз.

– Я видел ее в зеркало заднего вида,- сказал он,- когда вчера уезжал из Берген-хауса около половины седьмого. Она шла от дома. Я хотел предложить ей подвезти ее куда ей нужно, но решил, что она не захочет ехать в одной машине с другой миссис Баттеруорт. Поэтому я уехал.

– Она была одна?

– Да. Но перед своим уходом она была с Беном.

– Они ссорились?

– Не совсем.

– Тогда почему она ушла одна?

Фицбраун с неохотой ответил:

– Они спорили. Я слышал, как она сказала: "Если ты не отвезешь меня, я пойду пешком. Я не намерена оставаться тут".- Он решил не упоминать о язвительном замечании Сары насчет Алитеи, так как у Маллета на лице появлялось многозначительное выражение каждый раз, когда доктор произносил ее имя.