– Ищите орудие убийства, оно может быть самым неожиданным и в самом неожиданном месте, - сказал Войцеховский.
– Ты, Джума, ищи родственников, и вообще пройдись по своим связям, поковыряй старые дела о хищениях из музеев, картинных галерей. Там может быть наш "клиент" или "клиенты"...

Паскалова пришла в музей после перерыва. Дежурная вахтерша Настасья Фоминична сидела на своем месте. Кира представилась.

– Молоденькая, а уже следователь, - прореагировала вахтерша.

– Настасья Фоминична, в тот день накануне закрытия музея никто не пытался назойливо войти перед закрытием музея?

– Нет, без пятнадцати пять я уже билеты не продавала. Да и желающих не было. Нынче и в хороший день их не густо. Отвык народ от музеев... Ужас-то какой у нас, а?!

– А вы хорошо знали Гилевского?

– А как же, почитай четверть века я тут. Всех хорошо знаю, кто остался. Уволилось-то за эти годы много. Кто и на пенсию уже ушел, кто помер, царство им небесное.

– Гилевский что, действительно одинокий?

– Женат вроде и не был. Имелась троюродная сестра, дак померла годов пять назад.

– А что он был за человек?

– Одно слово - ученый. Строгий.

– С коллегами ладил?

– У него коллег не было. Он сам по себе. Придет, бывало, не к девяти, а к половине девятого. Я ради него тоже приходила на полчаса раньше. А домой уходил поздно, не спешил. Видать, работал много, да и что его дома ждало?

– Кто же обихаживал его? Старик ведь.

– Сам себя обихаживал. Он на вид старик, а так иному молодому нос утрет. Видела, как он зимой по гололеду ходит: не шаркаючи, а как юноша, ровненько, не боясь.

– В промежуток между концом вашего рабочего дня и приходом охранника никто не выходил из музея, кого бы вы не знали в лицо.

– Нет. Разве что корреспонденты вывалились. Четверо их было. Шумные.

– И вошло столько же?

– Наверное.

– Замдиректора у себя сейчас?

– А где ему быть? Видать, хлопочет, как похоронить с почетом покойного.

– Ну хорошо, спасибо вам, - Паскалова вышла из-за загородки и поднялась на последний этаж. Вошла в приемную. Напротив друг друга две двери - одна в кабинет директора музея, другая - к заму. В приемной никого не было. Постучалась, и не дожидаясь ответа, вошла.

Антон Сергеевич Ребров был человеком среднего возраста, худощавый, с пышной, какой-то веселой юношеской шевелюрой почему-то, как показалось Кире, не соответствовавшей лицу - измученно осунувшемуся, на котором просительно-тоскливо, мол, "что вам еще от меня нужно?", выглядели глаза.

Он узнал ее, суетливо поднялся, предложил сесть, предупредительно отодвинув от стола стул.

– Что же теперь делать?
– неожиданно спросил он у Паскаловой.

Кира удивилась вопросу.

– В каком смысле?
– спросила.

– Во всех. Я ведь тут человек новый, второй год.

– Вы будете заниматься своими заботами, я своими. Поэтому я и пришла. Я хочу повторно осмотреть кабинет Гилевского. В вашем присутствии и в качестве замдиректора, и в качестве понятого. Для этого нужен будет еще один человек.

– Секретарша наша годится?

– Вполне.

– Антон Сергеевич, каким было окружение Гилевского? С кем он был больше всего близок из сотрудников, с кем враждовал?

– Понимаете, он был человеком очень замкнутым, необщительным. Так что говорить о близости не приходится. Возможно, поэтому и внешне заметной вражды не было. Все соблюдали дистанцию и не пытались сблизиться, понимая бессмысленность этого, но и не шли на конфликт, тоже понимая заведомый проигрыш. Все это сложилось, видимо, за десятилетия его работы тут. Ведь он, в сущности, был основателем музея.

– И все же, на какой почве могли возникнуть конфликты?

– У нас каждый занимается своим делом, ведет свой отдел, свою тему. Но у людей возникает необходимость, хотя в редких случаях, обратиться к рукописным фондам, к материалам хранилища. Гилевский же всегда находил убедительный, как ему казалось, мотив для отказа.

– И не пытались ходить с жалобами к вам, к директору?
– Попытки случались, правда с новичками, кто его плохо знал. Но он умел доказать, что можно обойтись и без копания в фондах. Так мне рассказывали. При мне же никто не ходил с жалобами, смирились. Его авторитет подавил всех... Вот и поездка в Америку...

– Он собирался в Америку?

– Да.

– В командировку?

– Там на аукционе фирмы "Глемб энд бразерс" случился скандал. Некий Кевин Шобб выдвинул Гилевского в качестве арбитра. И его пригласили официально, как авторитетного специалиста.

– Вы довольно жестко охарактеризовали покойного, - усмехнулась Кира.

– Но вам же нужна объективная информация. Надеюсь, покойный простит меня... Что послужило причиной смерти?
– осторожно спросил.

– Тут убийство, Антон Сергеевич, - она посмотрела ему в глаза.