Со дня их встречи не прошло еще и недели, а они словно были знакомы уже несколько лет.

...

> МаК: Я вот думаю: человечество умерло, но культура, все то, что создавалось людьми - все эти книги, видео, картины...
– осталось. На бумаге, в электронном виде, еще как-то... Быть может в этом и была цель существования человечества? Может быть ради этого мы и жили - создать для кого-то (для кого?) то, что было создано, и уйти?.. С первого дня своего появления Человек что-то царапает на камне, разрисовывает стены пещер цветной глиной. Потом больше - музыка, письменность, литература. Скульптура и архитектура. Философия. Театр, кино, видео... Что двигало людьми, когда они создавали все это? Зачем это им было надо? А быть может иначе и быть не могло? Где-то внутри нас сидит некая программа, заставляющая делать КУЛЬТУРУ. Некий моторчик, не дающий просто есть, спать и размножаться. И вот люди трудятся, что-то пишут, рисуют, строят, снимают. Размышляют. Попутно обеспечивают себя всем необходимым для существования... И вдруг - стоп! Приехали! Писатели по сто раз обыгрывают одни и те же сюжеты, занимаются откровенным цитированием, словесной эквилибристикой. Художники рисуют картины, которые только они сами и понимают. Скульпторы и вовсе творят нечто невообразимое. От музыки остались лишь ритмы... Человечеству больше нечего сказать, оно себя исчерпало, оно топчется на месте, лишь делая вид, что куда-то идет. Человечество больше не нужно... Может это и не Болезнь вовсе, а нечто давным-давно запрограммированное в нас, записанное в генах, в хромосомах, в ДНК? Некий предохранитель, выключатель, заложенный в нас... кем? Создателем?.. Ты веришь в Бога?

> Anna: Скорее нет, чем да.

> МаК: Почему?

> Anna: Глупый вопрос.

> МаК: Почему глупый?

> Anna: Потому. Ты сам-то в Бога веришь?

> МаК: Не знаю. Но его существование очень бы все упростило.

> Anna: А я считаю совсем наоборот.

> МаК: Ты всегда считаешь наоборот. :) Мне наперекор.

> Anna: Тебе это нравиться?

> МаК: Да!

> Anna: Мне тоже... Слушай, Мак, как ты думаешь, долго еще будет подаваться электричество?

> МаК: Не могу сказать.

> Anna: Ведь мы не сможем общаться.

> МаК: :(

> Anna: Удивляюсь, что все пока работает. Как?

> МаК: Автоматика.

> Anna: Когда техника откажет... я не вынесу одиночества.

> МаК: Я тоже. Я же калека.

...

С помощью электронной почты они обменялись фотографиями. Теперь у Мака на мониторе стояла отпечатанная карточка - грустно улыбающееся девичье лицо, светлое и чистое.

Любимое...

Одиночество, испугавшись этого снимка, отступило. Но недалеко. Оно жалось в углы комнаты и возвращалось, когда компьютер выключался. Когда гасли на мониторе слова.

Теперь Мак не боялся смерти. Теперь его страшило лишь одно - щелкнуть однажды кнопкой и не услышать, как оживет электроника...

Мак боялся одиночества.

...

> МаК: Вчера вечером выглянул в окно - на соседней улице нет света. Похоже, весь квартал обесточен.

> Anna: Рано или поздно это случится везде.

> МаК: Да. А ведь я еще не сказал тебе самого главного.

> Anna: Так говори, пока есть возможность.

> МаК: Я люблю тебя.

> Anna: МаК, не надо. Зачем?

> МаК: Просто. Ты должна знать. Я люблю тебя.

...

Он вполз в лифт, подумав мельком, что электричество может пропасть в момент спуска или, напротив, подъема.

Мячик был на месте.

Развалившийся скелет тоже.

А на улице шел дождь. Свинцовые лужи кипели от ударов тяжелых капель. Над асфальтом висело марево мельчайших брызг. Взбитую грязную пену уносили в водостоки торопливые ручьи.

Мак остановился в дверях. Он уже было решил вернуться домой, переждать непогоду, но подумал, что завтра, возможно, дождь не прекратиться, да и лифт может перестать работать в любой момент. Откладывать нельзя...

И он выполз на улицу, под холодный ливень.

До разбитой витрины магазина было всего ничего - тридцать метров, три кипящие лужи, два проворных ручья.

...

> МаК: Знаешь, у меня тут дождь.

> Anna: У меня тоже пасмурно. Осень.

> МаК: Сегодня я видел голубя. Он сел на карниз и долго что-то расклевывал. Мокрый, жалкий. Стучал клювом по жести, отбивал ритм дождя. Мне хотелось открыть окно и впустить его внутрь, но я не мог. Да и он бы улетел, испугался бы... Я жалею, что у меня никогда не было домашних животных. Кошка, собака, кролик, хомячок - что-то теплое, живое - я бы хотел, что бы у меня кто-то был здесь, рядом. Мне так хочется о ком-нибудь заботиться.

> Anna: А у меня здесь куры, корова и два ягненка.

> МаК: Целое хозяйство. Справляешься?.. Что-то плохо себя чувствую. Знобит.

> Anna: Закутайся потеплее. И выпей горячего молока. У тебя есть молоко?

> МаК: Нет.

> Anna: А мед?

> МаК: Нет.

> Anna: Я пришлю тебе по электронной почте. :)

> МаК: Жду.

...

Ночью ему стало плохо.

Он вылез из кресла, забрался на старый диван, заполз под толстый пушистый плед. Съежился на боку, подтянув колени к подбородку, слушая стук сердца и ток крови в висках.

Его колотило.

Он вспотел, но не замечал этого. Ему было холодно.

Когда он открывал глаза, перед глазами кружилась красная метель. Алые хлопья били по глазам, больно давили изнутри.

Зачем-то он считал эти мельтешащие пятна, постоянно сбиваясь и начиная счет с начала.

Потом он почувствовал, что пурга уносит его куда-то. Тело стало легким и ему захотелось взмахнуть руками, словно крыльями. Но рук не было.

Ничего не было.

Его куда-то несло.

Он падал.