– В зоне?

– Ты, друг, не о той зоне подумал, Я о Четверке говорю. Я там десять лет сварщиком проработал. Что хочешь заварю - алюминий, железо, медь - мне одинаково. И зарплату получал, как надо, и квартира трехкомнатная - все оставил: лындаю по свету, а толку-то никакого.

– Чего же ты ищешь?
– спросил удивленно.

– Невмоготу стало, - схватил себя за горло, - вот где у меня Четверка стоит!
– Приходишь домой - ни телевизор смотреть не хочется, ни жену приласкать и тоска такая, что от самого себя убежал бы, а куда?
– Пить?
– не помогает и даже хуже становится. Вот и отправился я на разведку, а чем такое хождение закончилось?
– спросил так, будто во всех его злоключениях был виноват собеседник, - взял с собой две тысячи, а вернулся - слышу, как мелочь в кармане звякает,

– И снова в зону?!

– А куда же еще?
– Я уже и заявление написал и документы приложил. Теперь целый месяц проверять будут. Еще неизвестно, как оно выйдет. А вдруг не примут?
– на его лице отразилась полная растерянность, - что мне тогда делать?

– Брось сомневаться, - сказал Яков.
– У тебя там семья осталась. И вообще непонятно, что проверять?
– Ты там десять лет проработал. Если не примут, подавай в суд.

– Какой суд!
– произнес он, горько усмехнувшись.
– В Четвертой зоне свои порядки и свой суд. Проработай хоть сто лет, а проверят, как новенького самоуправство полное. Продуктов в магазинах вдоволь и квартирами обеспечивают - чего еще надо?!
– замолчал, подошел к своей койке, сел и, упираясь локтями в колени, обхватил голову руками, - вот какие дела, - выдохнул протяжно и лег.

Через несколько минут Яков услышал ровное сопение и включил свет. Проснулся поздно. Койка соседа аккуратно заправлена. Голые стены. Тумбочка. Тишина больничная. Вспомнил вчерашний разговор и улыбнулся - свежему воздуху, приоткрытой форточке, своему настроению - поймал себя на том, что думает о Неле.

Буфет находился внизу. Небольшая очередь.

– Куда переводят?
– спросил коренастый милиционер у долговязого.

– Рубль пятьдесят две, - сказала буфетчица, отщелкав счетами,

– В Четвертую зону, - ответил долговязый, получая деньги.

– Там ученые над какими-то лучами работают, - сказал коренастый.
– Секрет он хотя и большой, да разве усмотришь - слухи все равно ходят. Говорят, что лучи эти только на мужиков действуют - ту штуку, что торчать должна, на нуль сводят,

– Сплетни!
– возразил долговязый.
– Ваську Ремизова знаешь?
– Того самого, что на улице Энтузиастов жил. Я с ним виделся как-то. Второй год в зоне работает, а ничего... Не жалуется!

Милиционеры, сопровождаемые улыбкой буфетчицы, направились к столикам. Яков спешно позавтракал, заглянул в администраторскую и, расплатившись за жилье, покинул гостиницу. Снабженцы не обманули - более того, металл отправили ночью. Яков отметил командировку и выехал очередным рейсом. "Я должен ее увидеть", - подумал он, подъезжая к Оленегорску и в тот же вечер вышел прогуляться по городку, надеясь на случайную встречу. В каком доме живет Неля он знал, но подъезда не помнил. У соседей расспрашивать не решился. "А вдруг ей это не понравится!" Встреча действительно произошла, но не в этот вечер, а в следующий - суббота: угасающее солнце, наполовину спрятавшееся за сопками, кажется огромным. Тайга, вплотную подступающая к городку, оглашена человеческими голосами. Долгая и суровая зима кончилась - жителей выгоняет на прогулку предчувствие близкой весны. Закат освещает обледенелые верхушки сосен, заводскую трубу, мостовой кран и верхнюю половину городка настолько ярко, что нижняя исчезает и взгляд невольно приковывается к этому зрелищу очищается от повседневной накипи, которая угнетает тем, что превращпает каждый прожитый день в рутину.

– Угадай кто?
– обрывая философское размышление, произнес женский голос чьи-то руки прикоснулись к его глазам, стискивая голову,

– Ты?

– Кто, ты?

– Неля?!

– У-гу, - сказала она, принимая руки, - я вчера два раза к тебе приходила, а тебя нет. Снова у какой-нибудь ночевал?
– спросила и, не давая ответить, продолжала, - не оправдывайся. Я знаю - врать!
– на это вы все мастера великие, а как до любви доходит - такой, чтобы душа и тело, тут у вас гладко не получается, а то и вовсе.
– Я всех мужиков, доживших до сорока, стреляла бы. Ладно уж - ты мне позарез нужен. Поехали со мной на свадьбу. Моя подруга замуж выходит - молодого лейтенанта в себя втюрила!

– Лена?
– его голос стал отчужденным. Нелина вульгарность выпячивалась резала слух.

– У меня знаешь сколько подруг? Замуж выходит Леля. Кстати, Лена с нами поедет.

– Не понимаю, почему ехать надо - разве не в городке?
– спросил он, пытаясь придумать что-нибудь такое, чтобы отказаться от приглашения.

– Свадьба, Яшенька, не здесь, а в Четвертой зоне, - сказала она с некоторым апломбом, - я раньше жила там, да не выдержала - сбежала сюда.

– Почему сбежала?
– его голос заинтересованно всплеснулся.

– Потому что бабья природа своего требует, - и тут же добавила, - мужички там только на вид, а так больно уж квелые.
– Даже ты, мой Яшечкин - только не зазнавайся!
– по сравнению с ними один против троих можешь выстоять.

– Перестань городить, - сказал он и спросил, - Четверка-то город закрытый, как же мы без разрешения?

Неля таинственно улыбнулась и, сунув руку в карман, вытащила три жетона.

– Видишь?! Вот они, пропуска. Леля постаралась - своего лейтенанта уговорила, а он тех, что повыше. Эти кругляшечки я еще вчера на КПП по паспорту получила. Короче, - вскинула руку и посмотрела на часы, - едешь или нет?
– Яша молчал: было видно, что он колеблется, - если едешь, я подожду тут - костюм поприличнее и рубашечку. Только белую!