– Не надо никуда звонить, Таня. Милиция уже прибыла, - сказал я. Она подскочила к окну.

– Ой, правда. А вы что, и милиции боитесь?

– Я боюсь всего, - сказал мрачно.
– Боюсь темноты, яркого света, насморка, инфекций, порчи, сглаза, хорошеньких девушек, впрочем, дурнушек тоже, манной каши, сомнительных связей, врагов, друзей, мороза, жары, слякоти. Страшно боюсь, что при переходе улицы меня собьет грузовик. Боюсь влюбиться, опоздать на работу и, наоборот, прийти слишком рано. Ты лучше спроси - чего я не боюсь. Я весь закомплексован, как ответственный политработник эпохи развитого социализма.

Таня впервые улыбнулась. Улыбка у нее была замечательная и мне очень понравилась.

– Как же вы живете?

– Вот так и мучаюсь. Давно бы уже умер, но я боюсь умереть.

Она звонко рассмеялась, воскликнула:

– Замечательно! С вами не соскучишься. И что же вы намерены делать?

– Хочу обратиться к тебе с просьбой, но страшно боюсь, что откажешь.

– И все же попробуйте, - лукаво глядя на меня, проговорила Таня.

И вовсе она не строгая, а совсем даже нормальная и славная девушка.

– Ты могла бы меня проводить?

– Конечно, что за вопрос. Это чтобы милиция ничего не заподозрила, да?

– Отчасти. Мне нужно вызволить свой "шевроле" со стоянки. Ты умеешь водить машину?

– Еще бы не уметь.
– Она снисходительно на меня взглянула.
– Я ведь занимаюсь автоспортом.

– Странный спорт для девушки.

– Отчего же странный? Очень даже нормальный.

– А штангой или, к примеру, боксом ты не занимаешься?

– Нет, нет, не бойтесь.

– Слава Богу!
– вздохнул я "с облегчением".

– Андрей Петрович, подождите, я сейчас переоденусь, - сказала Таня и упорхнула.

Я сел на диван, закурил. После того, как увидел труп Струмилина, меня почему-то не покидало чувство вины. Наконец понял, в чем дело. Вполне возможно, что причиной его смерти явился мой разговор с неизвестным мужчиной в приемной директора ресторана. Ведь он явно принял меня за Струмилина! А я вел себя не лучшим образом, даже не пожелал разговаривать с незнакомцем, не захотел выслушать. В моем положении это было естественным. Но он-то принимал меня за Вениамина! Вполне возможно, что именно мое поведение и явилось причиной убийства. В таком случае Роман не мог быть к нему причастен, так как знал наверняка, что вместо Вени в ресторане был я. Да, но кто в таком случае позвонил в милицию и сообщил об убийстве? Я ничего не понимал. И потом этот трюк Шилова с сигаретами, его нервозность, неуверенность? Что кроется за всем этим? Здесь сам черт ногу сломит.

Вернулась Таня. Теперь на ней было легкое нарядное платье. Я невольно ею залюбовался. Вот если к ее груди добавить чуть-чуть да к бедрам самую малость, получится такая красавица, что хоть сейчас на обложку журнала.

– Я готова, - доложила она.

– У меня нет слов, - развел я руками.
– Честное слово!

Она рассмеялась. Моя реакция ей понравилась. Мы вышли из подъезда. Я достал ключи от машины, протянул ей.

– Вот тот бутылочного цвета "шевроле". Я буду ждать тебя в конце дома.

Не успел я еще дойти до первого подъезда, как около меня, пронзительно визжа тормозами, остановился мой "шевроле".

– Молодой человек, не желаете ли прокатиться по городу? Возьму совсем недорого. Она мне все больше нравилась.

– Желаю, - тут же согласился, устраиваясь на сиденье.
– Трогай!

– Хорошая машина, - похвалила Таня.
– Но мне кажется, что западает клапан.

Я, ничего не смыслящий в технике, всегда о большим уважением, даже благоговением относился к тем мужикам, которые лишь по работе двигателя могут определить "болезнь" машины и поставить ей диагноз. Но когда это делает восемнадцатилетняя девушка?!.

– Куда едем?
– спросила Таня.

– У тебя время есть?

– Конечно. Я же на каникулах.

– На каникулах?!
– удивился я.
– А что же ты учебник читала? Наверное, примерная студентка, да?

– А что, это очень плохо?

– Наоборот, просто замечательно. Давай где-нибудь пообедаем, отметим успешное окончание тобой первого курса. Ты не против?

– Вообще-то я не голодна. Разве что за компанию, - ответила она, выжимая до упора педаль газа. У меня было такое ощущение, что мы вот-вот взлетим.

Глава 3

После обеда вспомнил, что договорился вчера с директором издательства принести ему рукопись второй книги. Отвез Таню, заехал домой, забрал объемную папку, отдал рукопись и получил взамен несколько писем читателей моей первой книги. На одном из конвертов меня заинтересовал адрес отправителя: г. Челябинск-25, УЧ. И-455, Трубициной Е.П. Фамилия показалась мне знакомой. Я сел в машину и вскрыл конверт. Письмо было написано мелким убористым почерком.

"Уважаемый Андрей Петрович! Недавно прочла вашу книжку. Она мне понравилась. Вы меня должны помнить. Вы выступали прокурором на моем суде. Меня осудили на восемь лет за убийство Погожева Вячеслава. Помните? Но только я того убийства не совершала. Меня кое-кто очень ловко подставил. Тогда я этого, к сожалению, не понимала, думала - случайное стечение обстоятельств и не хотела называть имя человека, сделавшего это, так как очень его любила. Но за полтора года много об этом думала и поняла, что он просто меня использовал, чтобы свести счеты со своим врагом. Я могла бы все вам рассказать при личной встрече. Писать боюсь, так как, говорят, письма наши проверяются, а у этого человека слишком длинные руки, он способен на все. Надеюсь, что вы меня поймете. Как подумаешь, что мне еще сидеть целых шесть лет, жить. не хочется. Освобожусь, когда мне будет тридцать. Кому я буду нужна? И почему я должна отвечать за того человека? С воли до меня доходят слухи, что он стал очень богатым, как сыр в масле катается. Загубил мне жизнь и делает вид, будто ничего не случилось. Почему я вам все это пишу? Просто не хочу, чтобы вы думали обо мне как об убийце какой. Приезжайте, я вам все, все расскажу, и вы убедитесь, что я права. Желаю вам творческих успехов. До свидания!" .