Снаружи донеслись шаги приближающейся Лейрии. Он убрал книгу.

«Бедная Лейрия, — подумал он. — Соперницами ее оказались две мертвые женщины».

Спустя неделю армия выступила в поход. Возглавлял ее Ирадж. Рядом с ним неотлучно находился Сафар. Граждане Сампитея, стоя вдоль главной дороги, выкрикивали восхваления и пожелания удачи доброму королю Протарусу.

Вскоре пал следующий город, став еще одним украшением в короне Ираджа. Следуя совету Сафара, король поступил и с этим городом так же, как с Сампитеем. Затем прошел целый месяц в сражениях. Иногда кровопролитных, иногда нет.

Наступила зима, и армия Ираджа встала лагерем. Горючего для обогрева, пищи и напитков оказалось вдоволь. Прибывали и отбывали курьеры, брели по снегу караваны, неся золото налогов для наполнения казны Ираджа.

Но король пребывал в дурном настроении, меряя шагами землю и вглядываясь в далекий Божественный Раздел, проклиная все те холодные дни, что еще оставались до весны.

И он поклялся перед лицом друга и великого визиря, лорда Сафара Тимура, что двинется к этим горам сразу же, как только покажется из земли первая зелень.

В истории Эсмира впервые собрались такие крупные военные силы.

Полумиллионная армия демонов выстроилась вдоль границ Запретной Пустыни, блистая доспехами на неярком весеннем солнце. Она походила на гигантского дракона, сверкающего чешуей и раскинувшего крылья, готовясь взлететь и обрушиться на земли людей. Тело его состояло из леса пик, копий и луков. Огромные обозы с оружием и снаряжением составляли хвост. Голос его складывался из гудения слонов, фырканья скакунов, лязга оружия и воплей маркитантов. Голову образовывал десятитысячный отряд кавалерии под командованием наследного принца Луки.

Отряд этот представлял собой элитные войска, куда вошли лучшие юноши из земель демонов. У всех в жилах текла благородная кровь, и все они жаждали пролить эту кровь за богов и короля.

Все они в охватившей их горячке воинственности с нетерпением ожидали сигнала, возвещающего о броске в пустыню. Все громко выражали недовольство любыми отсрочками и желтыми глазами с обожанием посматривали на любимого принца Луку, который в данный момент совещался с отцом, королем Манасией, и главным визирем, лордом Фари.

Принц, делая вид, что целиком поглощен речью отца перед началом кампании, слышал ропот и ненавидел их за это.

Он никак не мог понять, что заставляет их так стремиться навстречу Творцам. Принцу было глубоко наплевать на то, что все они могут погибнуть ужасной смертью. Но он решительно возражал против того, чтобы разделить с ними судьбу. Всех их он считал придурками, состоящими лишь из яиц и полностью лишенными мозгов. На их толстых шеях покоились столь маленькие головы, что единственным предназначением черепов, по мнению Луки, являлось лишь ношение шлемов. «Ну почему, почему, боги, вы так меня возненавидели?»

— Первая часть кампании в основном ложится на твои плечи, сын мой, — говорил король Манасия.

— Простите, ваше величество? — сказал Лука. — Прошу прощения, но мне крайне тяжело сосредоточиться. Я думаю лишь о том, чтобы с помощью войск принести победу к вашим ногам сразу же, как мы окажемся в землях людей.

Манасия обнажил клыки в горделивой улыбке.

— Какой же воинственный дух у моего сына, Фари, — сказал король главному визирю. — Он настолько жаждет истребить род людской, что едва в состоянии слышать то, что я говорю.

Фари, кивая головой, сморщил старческое рыло в улыбке.

— Еще бы, ваше величество, — сказал он, прикладывая лапы к груди и выговаривая свою любимую фразу: — Принц Лука для всех нас пример.

Лука заметил, как в глазах древнего демона мелькнула тень удовлетворения. Фари читал его мысли и забавлялся затруднительным положением принца. «Ах ты старый ублюдок, — подумал принц Лука. — Клянусь выжить назло тебе. Выжить любой ценой, чтобы помочиться на твою могилу и нагадить на могилу отца».

— У него в жилах горячая кровь матери, — сказал Манасия. Затем обратился к Луке: — Рассказывал ли я тебе, как твоя драгоценная мамаша обвиняла меня в изнасиловании?

— Кажется, нет, ваше величество, — солгал принц. — И я с нетерпением жажду выслушать эту историю.

Манасия разразился хохотом при этом воспоминании.

— Это случилось после того, как она попыталась заколоть меня и ее пришлось привязать, — фыркнул он. — Она… она…

Король замолчал, успокаиваясь. Он вытер глаз и поправил корону, съехавшую от смеха на ухо.