Райдер видел, что София боится, что его ласки не успокоили ее, не вызвали ответного желания, но он не мог больше терпеть. Он осторожно проник в нее, сказав себе перед этим, что войдет лишь на мгновение, а потом отвлечет жену ласками, выйдет и войдет опять, но вместо этого он вошел еще глубже и долго оставался неподвижным, наслаждаясь сладостным ощущением, а потом сказал:

— Ты моя жена, Софи. Я никак не могу к этому привыкнуть, но это так. Ты моя жена, и мы вместе, ты делишь со мной супружеское ложе, и я внутри тебя. Не будь такой напряженной, Софи, прими меня с радостью, я твой муж.

София лежала не двигаясь, напряженная, как натянутая струна, сознавая, что у нее нет другого выхода, как принять его, и в страхе ждала, когда наконец Райдер оставит ее в покое, удовлетворит свою похоть, чтобы потом спокойно повернуться к ней, Софии, спиной и заснуть.

Райдер мягкими, осторожными толчками продвигался глубже, но не намного, девственная плева не пускала его. Он попытался выйти, но уже не смог. Плоть отказывалась подчиняться разуму. Он склонился к жене, жадно ища губами ее губы, нашел их, раздвинул, и в тот момент, когда он дотронулся языком до ее языка, его тело сделало резкое, сильное движение, и, сокрушив хрупкую преграду, его орудие погрузилось в мягкое лоно на всю длину и коснулось венца ее чрева. В следующий миг произошел неистовый по своей силе и остроте ощущений оргазм, и Райдер, обхватив руками бедра жены, не отдавая себе отчета в том, что она вырывается, что по ее щекам текут слезы, прижимал ее к себе все сильнее и сильнее, пока его тело содрогалось в сладких конвульсиях…

София уже давно перестала вырываться из объятий мужа, она спокойно лежала, ощущая на себе его тяжесть, слушая его прерывистое, тяжелое дыхание и думая о том, что в этом интимном действе между мужчиной и женщиной, в этом соитии не было ничего приятного. Наоборот, она испытала сильную боль. София не ожидала болевых ощущений; она помнила, как Далия с удовольствием рассказывала ей о своих ночных манипуляциях в кровати и никогда не жаловалась на боль. Да и вряд ли она с такой охотой отдавалась бы мужчинам, если бы близость не приносила ей удовольствия. Боль удивила Софию, она оказалась неожиданной, так же как и другие ощущения, например, удивительное чувство горячей наполненности внутри и сознание того, что семя мужа находится сейчас в ней, в ее теле, и не только его семя, но и его мужское естество, твердое и горячее. На какое-то время Райдер стал частью ее тела, но София отчаянно сопротивлялась этому, не хотела этого, зная, что скоро это иллюзорное ощущение пройдет, и попробовала отодвинуться от него. Райдер приподнялся над ней, опершись на локти, на лице его сияла улыбка.

— Прости меня, Софи, я причинил тебе боль. Больше я никогда так не сделаю.

— А почему ты сделал мне больно сейчас? — спросила София.

Райдер решил сказать ей наконец правду.

— Это был твой первый раз. Сегодня ты стала женщиной, Софи. А больно было потому, что мне пришлось лишить тебя девственности.

София уставилась на мужа, ничего не говоря, и глаза ее потемнели от гнева. Какая ложь! Он все время лгал ей! Рассказ о том, как он овладел ею, возможность беременности — все оказалось не более чем вымыслом.

— Негодяй! — крикнула она и с яростью оттолкнула Райдера от себя.

— Не сердись, Софи. Прости меня за эту ложь. Райдер схватил жену за запястья и отвел ей руки за голову, не давая вырваться. София, прижатая к кровати тяжестью его тела, почувствовала, как набухает внутри нее его плоть, и сознание того, что она желанна, не принесло ей радости, а лишь сильнее настроило против мужа. Какая ненасытность! Неужели он никогда не оставит ее в покое? София, если бы могла, убила его в этот миг, до такой степени он был ей ненавистен.

— Успокойся, Софи, ради Бога, — продолжал говорить Райдер, — и не смотри на меня так, словно я совершил преступление. Да, я обманул тебя, но прошу у тебя за это прощения. Я хотел тогда наказать тебя, проучить, вспомни, твой дядя и ты сама не очень-то красиво обошлись со мной. Я считал себя вправе отплатить тебе той же монетой, поступить с тобой точно так же, как ты поступила со мной. По-моему, это справедливо. А потом обстоятельства изменились, и я решил жениться на тебе, и моя ложь неожиданно сослужила мне хорошую службу. Я выиграл.

— Выиграл? Какая наивность! Ты считаешь, что, женившись на мне, выиграл? Для тебя эта женитьба — невыгодна. Я небогата, у меня дурная репутация…

— Замолчи, Софи!

— И не подумаю! — ответила София, ничуть не боясь гнева мужа. — Ты можешь злиться сколько тебе будет угодно, но я от этого не изменюсь. Ты абсолютно ничего не выиграл, Райдер.

— Запомни, Софи, здесь главный я. И если я говорю, что я выиграл, значит, так оно и есть.

София, высвободив правую руку из пальцев Райдера, размахнулась и изо всех сил ударила его в челюсть. Райдер, собиравшийся прочесть жене небольшую лекцию о том, кому принадлежит первое слово в семье и кто в ней хозяин, и не ожидавший такого поступка, замер от неожиданности и удивленно посмотрел на жену, а она, неистово колотя его ногами по спине, высвободилась наконец из-под него и с силой оттолкнула от себя, да так, что Райдер упал с кровати на пол. София приподнялась и взглянула на лежавшего на полу Райдера. Он лежал на спине, тер ушибленный подбородок и смеялся. Смеялся над ней, над Софией. Она соскочила с кровати, схватила свою ночную рубашку, торопливо натянула ее на себя. На простыне и на рубашке были пятна крови, и София с ненавистью посмотрела на Рай-дера, который уже поднялся и стоял по другую сторону супружеского ложа; смеяться он перестал и теперь спокойно смотрел на нее. София не удержалась и скользнула взглядом по его животу, измазанному кровью, длинным ногам, пучку курчавых волос, обмякшей плоти. Райдер проследил направление ее взгляда, осмотрел себя и, стянув с кровати простыню, вытер кровь.

— Приведи себя в порядок, Софи, — сказал он, — а потом я рассчитаюсь с тобой за твой предательский удар.

— Мерзавец! Только подойди ко мне, и я сломаю тебе хребет! Достаточно ты поиздевался надо мной сегодня, хватит! Не смей приближаться ко мне, Райдер. Ты и так уже сделал мне больно, посмотри, у меня началось кровотечение! Что тебе еще от меня нужно? Хочешь моей смерти? Я знаю, для такой дуры, как я, лучше смерть, я это заслужила, и я скорее умру, чем ты дотронешься до меня хоть пальцем!