Она не позаботилась о том, чтобы закончить свою тираду. Оглядела комнату, казалось не слишком беспокоясь учиненным здесь разгромом, а просто оценивая ущерб.

— Ты видел Пэтча?

— Ты уже спрашивала, — ответил Арно. — Мы здесь еще немного побудем, ладно?

— Вы двое можете пока остаться. А остальные пусть проваливают к чертовой матери, — заявила Фебрари, внезапно поворачиваясь к нескольким оставшимся гостям, которые расположились на полу.

Те быстро поднялись и проскользнули к двери. Фебрари удовлетворенно кивнула и пошла к лестнице, оставив Арно и Келли наедине.

Келли слегка шлепнула парня пальцем по носу.

— Ты прикольный, — сказала она.

— Ты тоже клевая.

Он взял ее палец и лизнул его.

— Теперь поедем ко мне домой.

— Знаешь, поскольку Джонатан пропал бог знает насколько, я бы так и сделала. Но, боюсь, моя мама этого не поймет. А, кроме того, по-моему, вот как раз и Джонатан.

Дверь в прихожую открылась, и показался запыхавшийся Джонатан.

— Эй, Келли, нам пора домой.

— Я хочу, чтобы вы завтра вечером приехали ко мне, пораньше, на коктейль, — сказал Арно, заглянув Келли в глаза.

— Ты настойчивый, — сказала Келли. — Мне такие нравятся.

— Мы… — начал было Арно, но вовремя остановился, прежде чем успел сказать созданы друг для друга. Он был удивлен, что такое пришло ему в голову.

Лучше не говорить лишнего и не выдавать авансы, ограничиваясь дежурными комплиментами.

— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил Микки.

— Возможно, когда стану старше. Где-нибудь через год, — ответила Филиппа.

Оба рассмеялись. Своей здоровой рукой Микки притянул ее к себе.

Филиппа пришла недавно, в белом шерстяном жакете, туфлях от Prada, запахивающемся платье от Diane Von Furstenberg. Убедившись, что с Микки ничего страшного, она плюхнулась на его кровать.

Микки проснулся несколькими часами раньше и лежал, уставившись в окно, за которым висел утренний туман. Он скучал по Филиппе. У него было сломано несколько костей, но сейчас он полагал, что его оставили в больнице на ночь не из-за руки, а потому, что обнаружили в его больничной карте записи о нервных срывах.

Сейчас Филиппа — с длинными, нескладными ногами, круглым лицом, изогнутыми бровями и большими пухлыми губами — в расстегнутом платье сидела на кровати и играла с Микки. Она целовала его в нос, а он пытался увернуться и подставить ей губы.

Микки снял свой больничный халат; никого из них не волновало, что дверь не запиралась изнутри.

— Я слышала от Лизы, что Джонатан вчера вечером притащил какую-то бедную родственницу, и все парни старались произвести на нее впечатление, чтобы переспать с ней, — сказала Филиппа.

— Обожаю твою прямую манеру излагать свои мысли.

— Впрочем, ты в этом не участвовал, — заметила Филиппа.

Она медленно положила его сломанную руку ему на обнаженную грудь. Микки затаил дыхание. Он знал: если она обнаружит, что он ее обманывает, то снова ее сломает. К счастью, он не обманывал.

— Болит, — сказал Микки.

Она наклонилась и поцеловала его.

— Плевать на школу, — сказал он. — Я останусь в этой постели, пока ты не выйдешь за меня замуж.

— Выйду, я же сказала. А сейчас расскажи мне об этой Келли.

— Странно, когда я вспоминаю, она кажется более сексуальной, чем есть на самом деле. Как кто-нибудь в кино.

Они молча лежали на постели, когда вошел Джонатан, держа в руках стаканчики с черным кофе. Губы у него были скорбно поджаты, а на лице было такое серьезное выражение, что он выглядел лет на 25.

— Микки сделал вид, что не замечает Джонатана, так же поступила и Филиппа. Поэтому Джонатан прошел к окну и открыл один стаканчик. Затем он достал свой мобильник и позвонил домой.

— Привет, мам. Келли уже проснулась? Я просто хотел у нее кое-что спросить. Нет, не беспокойся. Я, наверно, позднее загляну домой. Да, обед был замечательный, и все были в восторге. Да, в полном восторге. Пока.

— Мне кажется, здесь кто-то есть, — сказала Филиппа и рассмеялась.

— Вы, двое, не могли бы немного прикрыться? — спросил Джонатан.

— А ты не смотри, — сказала Филиппа.

— Я и не смотрю.

— Тогда отстань. Однако мне все равно уже пора; мы с папой идем на аукцион Сотби. Он будет торговаться за Лихтенштайна с отцом Арно и хочет, чтобы я была при нем; он не желает, чтобы я путалась с этим типом. — Филиппа указала на Микки.