— Вчера вечером я понял, — сказал Дэвид, — что я все еще люблю Аманду.

— Ясно.

Я даже не мог вспомнить, когда я в последний раз видел Аманду. С кем она была? Я, конечно, мог бы спросить Лизу. Но, пожалуй, не стоит. Остается ли она еще моим другом? А Арно? От этих мыслей я почувствовал слабость в ногах.

— Я всегда знал это, где-то в глубине души. Я не понимал этого, когда развлекался с твоей кузиной, но после, с той девчонкой в клубе, я это осознал. И она тоже.

— А как насчет Арно? — спросил я.

— Он ведь влюблен в Келли?

— Да. По крайней мере, так было прошлой ночью.

— Тогда, может, он уже достаточно настрадался?

В «Барниз» мы не сразу пошли в мужской отдел; мне нравится проходить по женским секциям на первом этаже, где симпатичные девушки рекламируют духи и все такое.

— Откуда эта девушка в клубе могла знать, что ты влюблен в кого-то еще?

— Когда мы целовались, она сказала: «Я чувствую, что ты думаешь о ком-то другом».

— Может, ты просто плохо целовался, — заметил я.

Тут мы дошли до отдела мужских свитеров, и я отвлекся от Дэвида, наслаждаясь запахом кашемира, яркими цветами и сверканием витрин.

— Заткнись. Мне нужно измениться для Аманды, — продолжал Дэвид. — Я не должен постоянно потакать своим слабостям и вести себя так.., так эгоистично.

— Угу, — пробормотал я.

Мы проходили мимо курток из новой коллекции Yohn Varvatos, и я опять отвлекся от Дэвида.

— Вот почему мы здесь. Чтобы я смог измениться.

— Ясно.

Мы дошли до третьего этажа и начали выбирать кроссовки. Дэвиду понравилась одна пара от Miu-Miu, и он попросил принести его размер. Ожидая, мы присели на кожаные стулья.

— Ты действительно помог мне понять, кто я такой, — сказал Дэвид. — Спасибо тебе.

— Честно?

Я искоса взглянул на него, не припоминая, чтобы я что-то такое для него делал. Я подумал, не стоит ли мне пойти в другой отдел и посмотреть себе туфли; меня остановило лишь то, что последний раз я покупал себе обувь лишь вчера.

— А как насчет Келли? — спросил я. — Ты ведь занимался с ней сексом, не так ли?

— Ну, мы не зашли слишком далеко. Она, кстати, тоже мне сказала, что я влюблен в Аманду.

— Да, ты действительно ужасно чувствительный.

Подошел парень с кроссовками, и я оставил Дэвида. Я был поражен, в каком он хорошем настроении; с другой стороны, возможно, это было результатом того, что он накануне повеселился с двумя девчонками, а утром проснулся и решил, что по-прежнему влюблен в свою бывшую подружку. Наверно, это весьма забавное ощущение.

Я подошел к моделям от Crockett and Jones. Очень дорого. Но и очень круто. Я покачал головой и полез за своей кредитной карточкой.

— Чем я могу вам помочь?

Я поднял глаза и увидел эту девушку «Наверно, ей лет девятнадцать, — подумалось мне, — она явно из тех девушек, которые ходят в университет и несколько дней в неделю подрабатывают в магазине (комиссионные здесь немалые)». Она была хорошенькая, в розовом свитере и длинной юбке.

— Так я могу вам чем-нибудь помочь?

— Не знаю, — ответил я.

Она была ниже меня; у нее была челка над широко расставленными, миндалевидными глазами. У меня возникло странное ощущение, что я всегда знал эту девушку, хотя встретил ее только что.

— Я уже видела вас здесь, — сказала она. — Меня зовут Фернанда.

— Я Джонатан.

Мы пожали друг другу руки. От нее пахло чем-то приятным, возможно, маргаритками. В магазине в этот момент было тихо, по крайней мере, мне так казалось; легкий гул напоминал музыку.

В это время появился Дэвид в своих новых кроссовках.

— Мне нравятся эти! — крикнул он.

Обслуживавший его продавец только что не плясал вокруг него.

Я, однако, был полностью сосредоточен на Фернанде.

— Ты любишь ботинки, — сказала она.

— Да, — признался я.

— Иногда, когда магазин уже закрывается или еще до открытия, я люблю бродить по мужской секции.

Наверно, ты тоже любишь смотреть на витрины.

— Да, это так.

Мы улыбались друг другу как ненормальные. Родственные души. И пока Дэвид выбирал еще две пары стильных ботинок, мы с Фернандой обменялись телефонами.

— Я сегодня вечером буду на вечеринке, — сказала она. — Оттуда позвоню и скажу, где я.

— Хорошо.