– К каждому – нет. Но если информация, как утверждает твой профессор, бесценна, значит, стоимость ее, например в долларах, можно условно определить. И если она зашкалит пределы разумного, следовательно, и покупатель должен соответствовать. А таких покупателей, как мне подсказывает интуиция, может оказаться совсем немного. Два-три, и вряд ли больше. И еще, Сергей, обрати внимание на тот факт, что исследования далеко не закончены. Отсюда вывод: покупатель, скажем так, баснословно стоящей идеи должен иметь свой собственный медицинский центр, для того чтобы суметь эти самые исследования завершить. Вот и прикинь, кто на подобное способен. А когда у нас будут все данные на покупателей, мы легко отыщем искомого. Ну… не очень легко, однако отыщем. Поэтому работай в этом направлении. Дальше.

– А дальнейшее, Александр Борисович, касается машины.

– Какой?

– Той, что накануне убийства целое утро простояла напротив ремонтной мастерской.

– Ты уверен, что она имеет отношение к нашему делу?

– Уверен.

– Причина уверенности? – заинтересовался Турецкий.

– Объясняю…

«Ну нахал! – мысленно усмехнулся Турецкий, вспомнив, что и сам по-молодости частенько употреблял это слово из профессорского лексикона, чтобы придать себе солидности. – А может, Костя в самом деле прав? Сработаемся?…»

– Ну-ну, – поощрил он Сергея.

– Я проверил: на противоположной стороне никаких контор, куда мог бы приехать пассажир «шестисотого» «мерседеса» с желтым номером совместного предприятия, нет. Все жилые подъезды выходят во двор. Правда, рядом с мастерской недавно открылось маленькое кафе. Но и у них там посетителя из «мерина» не было, я опрашивал.

– Номер машины известен?

– Записан со слов дворника жилого дома, который в то утро убирал тротуар. Он бывший шофер и поэтому не мог не обратить внимания на слишком дорогую машину. Он и номер запомнил – ни для какой цели, просто так, удивившись, чего бы это понадобилось там миллионерам. Простой ведь народ на таких крутых «меринах» с затемненными стеклами и бронированными корпусом не катается.

– Молодец, – кивнул Турецкий. – Поди, уже попытался выяснить, кому принадлежит машина?

– Попытался, – сбросил наконец серьезную маску с лица Карамышев. – Но результат запутал еще больше. Этот «мерседес» из гаража фирмы «Эол» – совместное российско-греческое предприятие, направление деятельности – кожи, меха и текстиль. Гендиректор – некто Ионидис, но, как удалось выяснить, пятьдесят один процент акций принадлежит президенту холдинга «Ти-ви-си» господину Плешакову. А какое отношение телемагнат имеет к греческим мехам, один черт знает.

– Ха, так это, милый друг, нынче в порядке вещей! Известный врач коней разводит, а почему же хозяин телеканала не может иметь интереса в меховой торговле? Нормально. Но здесь другой вопрос напрашивается, о чем ты не подумал. Или подумал все-таки?

– Вы имеете в виду Глеба Бирюка?

– В десятку! – засмеялся Турецкий. – Ну раз ты сам пришел к такому выводу, начинай думать, какая может оказаться связь между беспределом на Новой Басманной и убийством наиболее доверенного лица господина Плешакова. Ко всему прочему потерпевший – еще и его как бы зять. Правда, женат был Бирюк не на дочери Плешакова, а на его племяннице, однако сути это обстоятельство не меняет. Соответственно, срочно выясни, у кого конкретно в производстве дело об убийстве Бирюка и в каком оно состоянии. Беседовал ли следователь, ведущий его, с самим Плешаковым? Если возникнут трудности, говори сразу, я попрошу Константина Дмитриевича истребовать это дело в Генпрокуратуру для ознакомления и принятия решения. Ясна диспозиция?

– Так точно, господин государственный советник юстиции третьего класса!

– Вот так-то. Действуй! – улыбнулся Турецкий. Только месяц назад ему присвоен был классный чин госсоветника третьего класса, что равно воинскому званию «генерал-майор».

– Могу я понять из ваших слов, Александр Борисович, что вы как бы несколько отстраняетесь от э-э-э…

– Не можешь. Потому что на нас, кажется, уже завтра повесят еще и расследование преступления века. Так, во всяком случае, отдельные товарищи его характеризуют. Но пока – нам не дано предугадать… А ты – молодец, Сережа, думаю, сработаемся.

– Лестно слышать, шеф, – без всякого почтения отреагировал на похвалу молодой следователь, – но тогда, если разрешите, еще вопрос по делу.

– Валяй, – уже благодушно отозвался Турецкий, не обращая внимания на некоторую фамильярность юного юриста, члена своей бригады.

– Это касается предполагаемой вами связи нашего дела с потерпевшим Бирюком. Вы считаете, что Плешаков с командой наехал на более крутых? А дальше уже око за око?

– Вопрос, как говорят, конечно, интересный, – с усмешкой кивнул Турецкий. – Я и сам хотел бы иметь на него однозначный ответ. По собственному опыту могу пока сказать лишь одно: на Новой Басманной орудовали беспредельщики. Отморозки. Или кто-то очень талантливо работал под них. Но так как в столице уже давно братва действует не по собственному разумению, а исключительно в чьих-то интересах, вот этот самый интерес нам с тобой и надо обозначить. Муровцы помогают?

Сережа пожал плечами. Ему, наверное, было не очень ловко говорить, что двое прикомандированных к ним оперативников из МУРа, быстро учуяв, что руководитель следственно-оперативной группы Турецкий занят другими, вероятно, более важными делами, тоже охладели к явному «висяку». Но по мимике Карамышева Александр Борисович все понял.

– Учтем, – сказал он. – Придется немного активизировать уважаемого Вячеслава Ивановича Грязнова.

– Я, конечно, могу быть не прав, шеф, – возразил Карамышев, – но мне кажется, что это дело не начальника МУРа, а руководителя следственно-оперативной группы. Извините, шеф.